Анфиса решила пожаловаться папику. Выбрав подходящий момент, подошла к нему сзади, и, легонько укусив его за ушко, сказала:
– Ты знаешь, милый, я слышала, как Маша науськивает на меня своего ужа.
– Ну что ты, моя радость, – папик прекратил довольно мурлыкать и засмеялся, – это же совершенно
невозможно. Уж не собака, он команд не понимает.
– Тогда почему он на меня шипит?
– Он так выражает своё восхищение, потому что «нельзя быть красивой такой»!
– Вот ты всё шутишь, – рассердилась Анфиса, – а я его боюсь.
– Ну что ты, глупенькая, он же совершенно безобидный. А на Машу не обращай внимания. Она просто прикалывается, а ты ей веришь.
– Всё равно мне неприятно.
– Ну, хорошо, я ей скажу, чтобы она больше так не делала.
Но всё так и продолжалось бы до бесконечности, если бы он не увидел всё своими глазами. Однажды Анфиса осталась дома одна. Она лежала на диване и от нечего делать листала модные журналы, когда увидела покачивавшуюся рядом голову ужа. Испугавшись, Анфиса швырнула в него журнал и вскочила на ноги. Яшка, не ожидавший такой реакции, отпрянул назад, а она начала кричать и топать ногами. Уж зашипел и сделал вид, что хочет её укусить. Анфиса испугалась ещё больше и с невиданной резвостью перескочила с дивана на стол.
Вернувшись домой, папик застал ужасную, и вместе с тем комичную картину. Анфиса стояла на столе. Уж свернулся напротив, в углу и делал пугающие броски при каждом её движении. Жак порхал над Анфисиной головой и выкрикивал с ярко выраженным кавказским акцентом : «Гони бабло ! Атрррэжу уши! Гони бабло! Атрррэжу уши!»
Белка сновала челноком из угла в угол, перетаскивая свои запасы. Барсик сидел в кресле с видом футбольного фаната, вертел вслед за ними головой и хлестал хвостом по своим бокам.
Папик, прощавший любимой дочери и её друзьям буквально всё, наконец – то вышел из себя. Он гневно топнул ногой и пообещал собственноручно повышвыривать бездельников вон, если они не прекратят свои бесчинства. «Бездельники» поняли, что дело принимает серьёзный оборот, и разбежались кто куда. Уж быстренько ретировался в Машину комнату, и на всякий случай заполз подальше под кровать. Жак с победоносным видом уселся на шкаф и принялся чистить и приглаживать перышки. Барсик спрыгнул на пол, поднял хвост трубой, показывая всем своим видом, что он вообще тут не при делах, и важной походкой удалился на кухню. Только белочка никак не могла остановиться. Разволновавшись, она позабыла, куда перепрятала свои запасы, и продолжала их искать.
Михаил снял Анфису со стола, и стал её успокаивать. Она нарочито долго всхлипывала и повторяла:
– Вот видишь, дорогой, а ты мне не верил…
За обедом Маша имела неприятную беседу.
– Скажи пожалуйста, ребёнок, – спросил папа, – зачем ты натравливаешь ужа на Анфису?
– Папа! – Маша сделала удивлённые глаза, – надеюсь, ты шутишь?
– А то нет? – воскликнула Анфиса, – я слышала собственными ушами, как ты говорила: «Яшка, фас»!
– Ну и что? Это же была шутка. Ты что, не понимаешь шуток?
– Хороша шутка, ничего не скажешь. А кто учит Жака болтать всякий вздор? Я, что ли?
– Конечно, не ты, – съехидничала Маша, – чему ты можешь научить? У тебя же словарный запас меньше, чем у него. А всё потому, что ты целыми днями не отходишь от зеркала. Королева красоты…
– Да, королева! А тебе завидно?
– Очень надо… Лучше скажи, какую книгу ты читала в последний раз, «Репка» или « Курочка Ряба»?
