Пастель для Галатеи - страница 3

. Третий, небритый крепыш в болоньевой куртке, напоминающий телосложением бывшего спортсмена, выставил на платочек три махоньких гранёных стаканчика. Мятый в шляпе торжественно вынул из накладного кармана пальто рукой разнорабочего, почерневшей от холода, крохотный стеклянный «мерзавчик»10 водки. Скрытно набулькал «по граммульке» по стаканчикам. Скорбная компания, не чокаясь, выпила за помин души Натальи Николавны Гончаровой. Помолчали. Закусили огурчиками. Свернули платочек.

– Вот же, с-с-сука, какого мужика загубила! – не выдержал трагического молчания работяга в телогрейке.

– Как можно, Пр-р-рокопий Ильич, так похабно выражаться?! – с осуждением прохрипел интеллигент в шляпе. – Сдерживайся, пожалуйста. Мы на историческом погосте Лавры, не на саратовском базаре!

– Пушкин выстрадал Наташу. Со второго раза юная красавица согласилась выйти за поэта. Пушкин тщетно пытался создать свою Галатею, – неожиданно мягким, проникновенным тоном промямлил кряжистый «спортсмен».

– Выстрадал?! Создать Галатею?! – сдержанно возмутился мужик в ватнике. – О чём ты, Ираклий?! У Пушкина таких Галатей по жизни сотня штук накопилась перед дуэлью!

– Господа – хорошие товарищи, – напряжённо пробасил интеллигент в шляпе. – Нам бы лучше помолчать. Чужие могут услышать. Не пойми что, подумать о нас. Успокаиваемся. Медленно, с почтением покидаем скорбное место.

– Осталось у нас? – спросил неудержимый мужик в ватнике.

– По одной! На выходе! – сдержанно ответил Худой в шляпе, звякнул в кармане пальто наполненной гроздью «мерзавчиков». – Остальное – вечером.

Компания расслабилась, последовала на выход за своим предводителем.

Чужие, как раз, всё, что им было нужно, с благодарностью услышали. Сценарист проходил в тот момент, развернувшись спиной, мимо невероятной тройки приезжих, делая вид, что рассматривает надписи соседних надгробий.

– Сотня Галатей?! – хмыкнул на прощание «спортсмен» во след коллеге по путешествиям.

– Сто четырнадцать, – ответил худой в шляпе, – если уж быть совсем точным.

– О как?! Сотня Галатей! – восхитился сценарист неожиданному историческому ракурсу, предложенному свободными путешественниками.

Но это уже была совсем другая история, хотя и с подтекстом для будущего киноромана «ПАСТЕЛЬ ДЛЯ ГАЛАТЕИ».

М У К А

…Офицер оборачивался в гневе.

– Я никогда не бил женщин! А ЕЁ ударил!

У костра качались качели из креста,

без детей…

– Шашкой – раз! – восторгались Дети.

– ОНА умерла? ЕЙ больно?

– ОНА не заметила, – успокаивали родители.

…Крест расколотили обратно. В доски.

Киносценарий «Простое число»,

Надежда КОЖУШАНАЯ. 13.01.97г.

В городе «пламенных» революций девяностые годы прошлого столетия подобрали мокрые каменные лапы, вставая на дыбы.

Петербург по традиционному вековому расписанию завешивали на ночь серым покрывалом мороси.

Мерзкими лохмотьями опадала с неба сырость. Чёрный город – дворняга, с благородным, кровавым прошлым, свернулся клубком, возлежал над сетью каналов, ощетинился антеннами, топорщился шерстью крыш старинных домов, вздрагивал от порывов стылого ветра с Финского залива. На железных верёвках проводов беспокойно моталось стираное белье рекламных растяжек, дребезжали жестянки дорожных знаков. Свинцовыми складками тяжело сминалась спящая Нева. Вдоль гранитной набережной тянулась унылая, выцветшая картонная декорация дворцовых фасадов, торчали безжизненные букеты фонарных столбов. Тревожно перемигивались жёлтые глаза светофоров на перекрёстках. Разбегались по своим ночным приютам последние прохожие. Торопливо прошмыгивали редкие автомобили. Город затихал, укладывался спать. Город пустел. Наступало ирреальное состояние «белых» ночей. Закат застывал в студенистой бледности и незаметно превращался в блёклое утро. Шевеление людского муравейника на городских улицах и проспектах замирало и тут же начиналось заново.