И вдруг увидел.
Глаза. Еще одна пара «катафотов», но куда более крупных, в дальнем конце поляны. Неподвижно светят – зверь прилег, не спеша подходить к приманке. Видят ли его Суханов с «гидом»!?
Или это опять не тигр?
Короткий язык огня полыхнул во тьме, грохот ударил по ушным перепонкам, оглушив на добрых несколько секунд – голос нитроэкспресса калибра 14.65 мм трудно с чем-то спутать. Вмиг пробудившись, подняли вой-крик-шум живые твари, затрещали кусты, зашелестели кроны, крылья захлопали. Дурдом, короче. Основным шумовым фоном после выстрела был голос Дмитрия Константиновича, давшего, в полной мере, волю эмоциям.
– Йеха! – завопил пятидесятилетний магнат, вскочив на ноги и едва не сверзившись с махана. – Я его достал, бля, достал!
Вот и не верь после этого про чертей в тихом омуте.
– Сэр, зверь может быть жив! – голос Хоксли если и не охладил Суханова, то заставил тормознуть на низком старте – у самой лестницы.
– Что вы сказали?! Но если ранен, то почему молчит?!
– Я могу слезть первым и проверить, – предложил Богдан без желания («Наше дело – традиционные опасности. Местные факторы в нашу компетенцию не входят»), приближаясь к лестнице по зыбкому настилу. Сложный вопрос – обязан, не обязан? В подъезд заходить раньше клиента, киллеров там просекать и нейтрализовывать – работа, естественно, телохранительская. Машину осмотреть на предмет взрывчатки, офис обезопасить – тоже из этой оперы. А к тигру в пасть? Ставим вопрос конкретный – кто именно должен в сложившейся ситуации, рисковать своей жизнью (степень риска примерно 50/50)? Хоксли? Так он, извините, не дурак – предупредил об опасности, долг свой выполнил, а там хоть не рассветай. Одно дело – добирать подранков белым днем (прямая обязанность охотника-профи при клиенте), а другое – вот так. Когда не видно ни зги. На его, Хоксли, век тигров хватит, и за смерть клиента в такой ситуации не спросит никто.
– Стивен, подстрахуйте меня, на всякий случай, – сказал Богдан на пути к лестнице, да Суханов дальше не пустил.
– Это мой зверь, добуду его самостоятельно! – заявил Дмитрий Константинович все тем же бодрым тоном и сразу полез на ступеньки.
– Сэр!..
–Тс-с, – Богдан хлопнул охотника по плечу, призывая молчать, вгляделся до боли. Пожалел запоздало о приборе ночного видения – что ж ты, господин миллиардер, такого пустячка не припас?!
– Из чего они эту лестницу собирали?! – ворчал тем временем Суханов. – Палки, понимаешь, не струганные!..
Такая вот какофония: клиент ворчит, лестница стонет, джунгли вопят, никак успокоиться не могут.
А тьма движется.
Богдан не сразу это заметил и глазам поверил не сразу. Может обман зрения?
Нет!
Огромный сгусток тьмы, почти неразличимый приближается медленно, но верно. Ползет. Абсолютно беззвучно. Прямо к лестнице, к тому месту, куда должен вот-вот спрыгнуть беззаботный Суханов!
Богдан пальнул от пояса, не целясь, два раза подряд, и джунгли обезумели окончательно. Кто не слышал вблизи тигриного рыка, тому не понять, какой удар наносит сия мелодия по ушным перепонкам, и какое впечатление производит на цивилизованных горожан.
– Шеф, наза-ад!– орал Богуславский, пытаясь заглушить первобытную песню боли и ярости. Орал, матерился, руку вниз протягивал. Хоксли выстрелил еще раз – на звук – совершенно оглушив телохранителя, а клиент уже взбирался по лестнице, безо всякой сторонней помощи, раскачивался и никак не мог найти последнюю ступеньку.
