Пастушка Смерти - страница 16

Я очень сильно захотела приложить его посохом, выслушав эту тираду, но сдержалась. В раздавшемся за спиной блеянии Арчи слышался смех.

Да они издеваются.

– Сударь, единственное, что смущает меня – это ваше опрометчивое решение, – выдавила я, наконец, сверху вниз глядя на рыцаря, всерьёз устроившегося на полу у костерка. – Считаете, что если вы плохо отдохнёте, и будете с утра едва волочить ноги – или упадёте с седла – это не принесёт мне никаких хлопот?

– Я не подумал об этом, – покраснел он. – Но ручаюсь – готов держаться в бодрости и ночь, и день напролёт, ничем не тревожа вас!

Арчи снова заблеял. Трудно, наверное, ему сейчас сдерживаться от комментария! Однако я вовсе не разделяла этого веселья. Теперь было важно оградить стоянку барьером. Скрежет за стенами стал отчётливее, и раздавался уже с разных сторон одновременно.

Кажется, придётся пойти на хитрость или изрядно рискнуть чужим здоровьем. Ни то, ни другое не вызывало у меня восторга. Но ещё меньше мне хотелось бы раскрывать свои способности перед малознакомым человеком или разбираться с тем, что там шастает около храма. А, по сути, такая «разборка» раскроет меня еще быстрее. И как отнесётся этот «служитель добра и чести» к моей некромагии сказать сложно. Она считается очень тёмной сущностью, и многие ревнители «светлой силы» и подобных крайностей нередко доставляют мне много хлопот своими нападками. Вступать в возможный конфликт с новым знакомым сейчас было совсем не на руку.

– Как думаете, что там? – Клаудий тоже различил, наконец, скрежет.

– Думаю, ничего хорошего, – прищурилась я. – Скорее всего, кладбищенские нэны или колокольный ман. Желаете посмотреть своими глазами?

– Я… ну… Да, наверное, нужно пойти, – Клаудий явно не хотел показаться трусом в моих глазах, но ему не стоило беспокоиться об этом.

В моих глазах он в первую очередь был просто недоумком.

– Вы, если что, быстро бегаете? – поинтересовалась я.

– Воину бегать не пристало, – отчеканил он, обнажив меч. Но его замешательство от меня не скрылось.

Арчи заблеял – на этот раз тревожно. Если среди храмовой нечисти есть бестелесные злые духи, простые каменные стены их никак не остановят. Принятие решения далось мне не без труда.

– Давайте-ка я поворожу на защиту, – предложила я. – Чтобы зло к нам сюда не проникло. Меня… бабка учила.

– Ворожить? Вы же… пастушка?

– А за стадом иногда и магический уход нужен, – я приготовилась вести защитную черту. – Отойдите.

– Разве это подействует лучше, чем верный меч? – Клаудий крупно вздрогнул, и посмотрел вверх; там, над нашими головами явно раздался скрежет когтей и глухое рычание. Конь Роско в ответ забился, заржал, поднялся на дыбы.

– Нэны, – узнала я. Это ничего хорошего не сулило. Рыцарь бросился к коню – успокаивать, а я – скорее чертить барьер. Нужно было успеть обвести все углы ризницы.

Вой, скрежет и рычание за стенами усиливались с каждым моим шагом и произнесённым словом заклинания. За хлипкой щербатой дверью, внутри общего помещения храма, что-то громко ухнуло, низко загудело, давя на слух. Раздался топот множества лап, леденящий скрип когтей, царапающих каменный пол и стены, и вся эта волна омерзительных звуков и нарастающего ужаса хлынула к нашей едва освещённой светом костра ризнице.

Я в два прыжка, тараторя слова заговора, замкнула защитный круг. Утлая дверца едва держалась под натиском нечистых, щепы летели во все стороны. Барьер, однако работал как нужно. Ничто непрошенное не могло пересечь мою черту, но сквозь крупные щели в подгнившем дереве дверей было видно, как за нею вьются и беснуются неясные, а оттого ещё более ужасающие очертания. Дрожащий свет костра слабо освещал копошащуюся полуматериальную массу, мелькающие жилистые лапы с острыми когтями, абрисы жутких морд, покрытых каменной щетиной, длинные зубы и то и дело вспыхивающие бессильной голодной яростью глаза, налитые желтоватым, фосфорным огнём. К порогу то и дело капала ошмётками склизкая глинистая жижа слюны чудовищ. За единственным узким окошком-бойницей тоже кружило, завывая, желтоглазое, когтистое, алчущее свежей крови полчище.