Но когда Рита вприпрыжку сбежала по лестнице, она увидела вахтёршу преспокойно сидящей на своём рабочем месте.
– А что, – девушка слегка смутилась, – мы не едем?
– Ты едешь, а мне придётся задержаться до обеда – сменщица попросила подежурить, гости к ней, что ли, нагрянули.
– Нет, мне неудобно, как-нибудь в другой раз, – Рита и мысли не допускала о том, что можно войти одной в квартиру постороннего человека.
Но Нина Константиновна привыкла все проблемы в этой жизни решать сама, она уже всё обдумала, решила и постановила. Её тон не терпел возражений:
– Никаких «неудобно»! Вот ключи, садишься на «пятёрку», сойдёшь на Западной, прямо напротив остановки пятиэтажка с зелёными балконами, второй подъезд, девятнадцатая квартира. Ванную найдёшь, кран открывать умеешь! Соль и пена на полочке. Купайся, отдыхай, жди меня, – поток слов прервать было невозможно, и Рита покорно взяла протянутую ей связку ключей.
Минут через сорок она с безотчётным страхом в душе открывала дверь чужой квартиры. Несмотря на абсолютно чистую совесть, Рита опасалась, что любой проходящий мимо сосед может обвинить её во взломе. Ключи как будто чувствовали неуверенность девушки и никак не хотели поворачиваться в замке. Наконец Рита рассердилась на саму себя – на пару секунд замерла, глубоко вздохнула, совершенно успокоилась, и замок сразу поддался.
Квартиру тёти Нины роскошной назвать было нельзя (да и откуда взяться богатству у вахтёра общежития?), но все вещи здесь каким-то удивительным образом нашли свои родные места – ничего ни убавить, ни прибавить было уже невозможно. Простая крепкая мебель (годов семидесятых, как мысленно прикинула Рита), недорогие ковры на стенах и на жёлтом крашеном полу, ненавязчивый рисунок обоев – от всего этого веяло спокойствием, уютом и постоянством. Пахло чем-то неопределённым, но приятным – в этом доме никогда не водилось ни детей, ни кошек.
Набрав в ванную воды, насыпав ароматной соли и плеснув «Морской пены», девушка погрузилась в неземное блаженство. Если для кого-то купание в ванной стало обычным повседневным делом, то для неё это была подлинная экзотика. Тело наслаждалось своей невесомостью, мечталось легко и безмятежно.
…Вот она, тёплая и ароматная, выходит из ванной. В розовой спальне её ждёт терпкий кофе на низеньком столике… Босые ноги утопают в мягком ковре, тело нежится в пушистом махровом халатике. Бесшумно открывается дверь гостиной, и входит Он – родной, любимый, единственный…
Как ни старалась Рита «разглядеть» лицо любимого, оно оставалось мутным расплывчатым пятном. Фантазия не смогла нарисовать ничего лучшего, чем фигуры киношных супергероев, перекочёвывающих из боевика в боевик, как переходящее красное знамя.
Но любому удовольствию приходит конец, и она с сожалением покинула ванную. Завернулась в ситцевый зелёный халат (как жаль, что он не похож на тот, из несбыточных грёз!), обернула полотенце тюрбаном вокруг головы и вышла на застеклённый балкон.
Весь балкон, все его закутки, куда только могло проникнуть солнце, занимали цветы. Конечно же, педантичная аккуратность тёти Нины распространилась и на этот клочок «дополнительной площади»! В поблёскивающих глазурью керамических горшках, ухоженные и сытые, растения и не догадывались ещё, что близится долгая холодная зима.
Рита долго с упоением разглядывала цветы, любовалась необычными соцветиями, с улыбкой шептала им какие-то тайные слова и совсем забыла о времени. Лишь на мгновение её отвлёк шорох на соседнем балконе, девушка замерла, прислушалась… нет, за перегородкой всё было тихо, и она с самозабвением продолжила своё первобытное колдовское общение с растениями.
