К дому Азад пришлось идти через весь город. Уже стемнело, когда Миназ постучал в дверь, выкрашенную синей краской. Очень долго никто не открывал, и мальчик почти отчаялся. Может её нет дома? Она уехала? Умерла?
– Кто там? – голос из-за двери звучал строго и сухо.
– Тётя Азад, это я! Миназ, вы меня помните?
Скрипнули плохо смазанные петли.
– Мальчик мой, что случилось?
Лицо рано постаревшей женщины показалось таким родным, что у Миназа потекли слёзы.
– Они хотели меня продать, тётя. Толстый дадвар и дядя Хабир и тётя Зара. Сказали, что папа был должен и…
– Заходи! Быстро!
Женщина втащила его внутрь и захлопнула дверь.
– Подожди, сначала приведём тебя в порядок, после расскажешь.
Она заставила его умыться, дала старый халат и накормила. Обычной пресной лепёшкой и варёным бургулем. Не евшему весь день мальчику они показались пищей богов. Чай, жидкий и безвкусный, Миназ выпил как мёд.
– Рассказывай, – тётка подлила из старого чайника ему в пиалу, – с самого начала.
Выслушала, качая головой. Пожевала губами.
– Банар не стал бы занимать такие деньги. Даже представить не могу, где твой дядя взял эти расписки. Не знаю, мальчик, не знаю.
– Я хочу уехать к деду, в Эрзум.
– Правильно, – Азад кивнула, – дед тебя в обиду не даст.
– Тётя, помоги мне, пожалуйста! Я не знаю дороги, я…
Она махнула рукой.
– Ай! Не говори глупости: я всего лишь женщина. А ты уже мужчина. Пристроишься к купеческому каравану и доберёшься. Но вот одежду тебе надо подобрать, да. Ладно, придумаем что-нибудь. Давай-ка, ложись спать. Утром будем думать.
Проснулся Миназ рано. Обошёл немногочисленные комнаты и не нашёл ни одной живой души: дом стоял пустым. Зато на кухне, под белым платком нашлась свежая лепёшка и ещё тёплый чайник.
Он не успел позавтракать, когда входная дверь хлопнула, послышался шум и через минуту вошла тётка Азад.
– Кушаешь? Молодец. Я принесла тебе одежду. Доедай и одевайся.
Миназ запихнул в рот последний кусок, запил чаем и развернул свёрток, брошенный Азад рядом с ним. Потёртые туфли на толстой подошве и старенький халат в заплатах оказались большими, но выбирать было не из чего.
– Спасибо, тётя.
– Ерунда. Твоя мать мне больше сделала. Ты слушай: сейчас выйдешь от меня и иди на Большой базар. Через несколько часов выходит караван в Мехбад. Уговори хозяина взять тебя – котлы чистить, верблюдов кормить, хоть ноги ему мыть обещай. Главное, из города убраться. Понял?
– Да, тётя.
– Всё, доел? Тогда иди.
Она проводила его до выхода, поцеловала сухими губами в лоб и открыла дверь. Миназ вышел на улицу, щурясь от яркого солнца, и за спиной лязгнул засов.
– Здравствуй, дорогой.
Ещё моргая, Миназ огляделся. С одной стороны улочки стоял детина, улыбающийся щербатым ртом. С другой – дадвар с помощником и дядька Хабир.
– Думал убежать?
Миназ, не размышляя, рванул в сторону детины: мимо одного будет легче прорваться. Тот стоял, всё так же улыбался и даже не сдвинулся с места. Но когда мальчик попытался проскочить мимо, резко выкинул руку в сторону.
Перед глазами Миназа всё закружилось, он ударился о стену дома и сполз в дорожную пыль. Больно! Очень-очень больно! А ему уже скрутили руки, затянули верёвкой и вздёрнули на ноги.
– Никуда тебе не деться, птенчик, – жарко дыхнул в ухо голос дядьки, – Весь в папочку, гадёныш. Ничего, тебя быстро научат слушаться.
Он хотел ответить, сказать, что обязательно отомстит, накажет. Но сил не хватило. А в голове звенел гадкий смех родственника. Миназа подняли и куда-то потащили.
