– Понятно, – фыркнул Дайру, – как раз возле порта и пристроились.
– Они очень, очень пышные, но им не тягаться с теми, что ближе к дворцу. Вот, скажем, храм Того, Кто Зажигает и Гасит Огни Человеческих Жизней…
– Это который рядом с памятником Королю-Основателю? – брякнул Нургидан. – Ага, красивый. Купол – как сложенные ладони…
– А ты откуда знаешь? – удивился Шенги.
Нургидан растерялся: как объяснишь, что он делал возле королевского дворца?
Нитха поспешила выручить друга:
– Когда Глава Гильдии болел и лежал во дворце, я бегала узнавать, как он себя чувствует. Тогда и храм видела… Не заходила я внутрь, не заходила, – покосилась она на встревоженного Рахсан-дэра. – Полюбовалась, пока мимо бежала! А потом рассказала ребятам.
– Да, он красив, – кивнул Шенги. – Но мне больше нравится храм Того, Кто Одевает Землю Травой, там дивная резьба. Он стоит у входа в Лунные Сады… вот туда мы обязательно зайдем! Там садовники воистину творят чудеса! Мне особенно нравится уголок, который называется «цветник дори-а-дау».
– Дори-а-дау? – с недоумением повторила Нитха. – «Красавица из глубины»?
– Да, так в старину называли дочерей Морского Старца, подводных хозяек.
– И сейчас называют, – ухмыльнулся Фитиль. Он шел чуть позади и сам себе удивлялся: зачем он прибился к этой компании? Ему бы подцепить девчонку да закатиться с нею в трактир! Чего ради он тащится за этой дружной стайкой?
А Шенги продолжал рассказывать про «цветник дори-а-дау»:
– Садовники усыпали там землю чистым крупным песком, как на морском дне, поставили настоящие кусты кораллов, оплели их заморскими невиданными растениями – не отличить от водорослей! А главное, они что-то сделали со светом. Не знаю, в чем фокус, но свет там зыбкий, струящийся, словно глядишь сквозь воду…
Нитха мечтательно вздохнула, и Рахсан-дэр ревниво вмешался:
– Не сомневаюсь, что Лунные Сады прекрасны, и с нетерпением жду мгновения, когда смогу усладить их видом мои очи. Но если ты, уважаемый Охотник, чувствуешь красу того, что произрастает вокруг, тебе надо побывать на берегах Нарра-кай, величайшего и прекраснейшего из наррабанских озер. Все озеро – храм его хранительницы, богини Кай-шиу. Озерная Дева не принимает иных жертв, кроме цветов. Жрецы разводят вдоль берегов целые поля цветов, так подбирая сорта, чтобы цветение не прекращалось круглый год…
Дайру с интересом слушал рассказ – и в то же время поглядывал на Фитиля.
«Ух, какой колючий взгляд… Опять завидует, что ли? Бьюсь об заклад, ему охота сказать что-нибудь злющее. Но сегодня нельзя. Сегодня даже пьяный матрос, прежде чем разбить скамью о башку приятеля, скажет, наверное, что-нибудь вроде: „Не позволит ли господин его побеспокоить?..“ Впрочем, сказать гадость можно и с любезным видом. Интересно, кого он ужалит первым? Нургидана? Рахсан-дэра? Шенги?»
Но первым оказался ужален именно Дайру.
Фитиль обратился к нему любезно-снисходительным тоном, с участливой улыбочкой:
– Это все славно… но тебе-то чего по жаре через весь город тащиться? Помолиться можно и дома, боги услышат… а в храм тебя все равно не пустят.
Это был меткий удар. Дайру густо побагровел. Все правильно. Раб – домашняя скотина, а скотине не место там, где люди говорят с богами. Ни в один храм Дайру не пустят.
Нургидан шагнул к Фитилю, но Нитха удержала его за рукав: драку в светлый праздник учинять стыдно, а без мордобоя Дайру и сам за себя постоять сумеет.
