Дайру замер в нерешительности, глядя на того, кто загораживал ему путь к бегству. Узкая грудь неровно вздымается под поношенной рубахой. Кадык ходит по морщинистой тонкой шее, которую обхватил кожаный ошейник с именем хозяина.
Оттолкнуть его от окна? Но бедняга так вцепился в подоконник, что пальцы побелели.
Еще раз ударить старого человека? Ну уж нет… да и убить можно ненароком.
Заговорить? Он сейчас ничего не поймет…
И Дайру решился. Он крикнул через голову старика, чтобы услышал учитель:
– Уйду другой дорогой! Не жди меня, беги!
Оставив комнату, он спустился по лестнице и поспешно пересек трапезную, на ходу отметив, что оба грабителя, моряк и лысый, лежат, где брошены. А женщина, похожая на гусыню, всхлипывая, теребила узлы на веревке, пытаясь развязать мужа – или это ее отец?
Дайру не сказал хозяевам дома ни слова, сразу прошел в прихожую. Дверь уже держалась на одной петле и полувыдранном запоре.
Юноша поспешно встал справа от косяка – и вовремя! Дверь грохнулась на пол.
Ручища «крысолова» сгребла Дайру за грудки. Он ожидал чего-то подобного и пронзительно заголосил:
– Ой, господа стража!.. Ой, боги вас принесли!.. Грабят нас! Хозяина связали! Хозяйке платье порвали! Кухарку – и ту зарезали!.. Ой, помогите, ради Безликих!.. Там, наверху!.. Сундуки ломают!..
Стражник, не выпуская свою добычу, с прищуром глянул на юнца.
Дайру знал, что сейчас видит «крысолов». Идиотски вытаращенные глаза, дрожащие от страха губы, растрепанные белесые волосы, добротная одежда – и ошейник.
Раб, выросший в доме. Хозяйский любимчик. Перепуганное ничтожество.
Стражник брезгливо отбросил мальчишку к стене:
– Не путайся под ногами, молокосос!
Дайру выждал, пока стражники прогрохотали мимо него через прихожую в трапезную, и выскользнул в открытый дверной проем.
«Не велят путаться под ногами – не будем…»
* * *
Хастан Опасный Щит вновь стоял у окна и глядел на изученные до малейших подробностей дворцовые шпили. В последнее время это занятие вошло у него в привычку.
Да, отсюда открывался дивный вид… но не видно, эх, не видно было черных полос дыма над городом. Даже самый ближний храм – святилище Того, Кто Зажигает и Гасит Огни Человеческих Жизней, – расположен так, что из комнаты Хастана не увидеть пожара.
Посланник с утра пораньше побывал в этом храме. Молился истово, хоть в душе и веровал по старинке в Морского Старца. Незачем гневить Безликих сверх меры, особенно если затеваешь кощунственное дело.
Когда Хастан вышел из храма и обернулся на купол в форме ладоней, сложенных жестом защиты… что ж, посланник утешил себя тем, что это красивое здание серьезно не пострадает. Рядом дворец, а значит, пожар погасят быстро.
Остальные храмы Хастан обходить не стал. Вернулся на Серебряное Подворье, объявив свите (так, чтобы слышали «репьи»), что будет молиться у себя в комнате.
Сейчас посланцу хотелось невозможного. Хотелось подняться на крышу, прихватив верную подзорную трубу – тяжелую, бронзовую, с хорошими наррабанскими линзами. И осмотреть город.
Впрочем, верфи отсюда и в трубу не увидишь…
По лицу бывшего моряка скользнула гримаса. Он вспомнил давний визит на другие верфи. Вспомнил лежащий на берегу корабль, похожий на скелет кита: лишь киль да шпангоуты.
Впрочем, как известно посланнику, здешние обреченные корабли почти достроены.
Обреченные корабли…
Сколько раз приходилось видеть капитану Хастану, как уходит под воду вражеский корабль! Зрелище это не доставляло ему удовольствия, хоть он и был победителем.
