Рассказ Нургидана, несомненно, был бы красочнее и пышнее, но ему не суждено было прозвучать, потому что следующим заговорил Дайру – и его история произвела сенсацию!
– Ты бросил учителя? – возмущался Нургидан.
– Да с ним наверняка все в порядке, – оправдывался Дайру.
– Надо пойти туда и узнать!
– А если учитель как раз идет в «Лепешку и ветчину»? И мы разминемся?
Все притихли.
– Вернитесь в таверну и оставьте у хозяина записку для учителя, – предложила Нитха.
Ее напарники невесело засмеялись.
– Представляю, что он сделает с этой запиской, – вздохнул Дайру.
– А в чем дело? – Нитха проницательно взглянула ему в лицо. – Вы что-то натворили?
– А почему мы в этой крапиве торчим, а не в таверне обедаем? – вопросом на вопрос ответил Дайру.
– Там кое-что поломалось, – объяснил Нургидан. – И хозяину по черепу кувшином прилетело.
– Нельзя вас без присмотра оставить! – возмутилась Нитха. – Тот пятилетний карапуз, которого я искала, и то без няньки лучше себя вел, чем вы, верблюды здоровенные!.. Вы говорили трактирщику, кого ждете?
– Нет, – хором ответили «верблюды».
– Тогда в чем дело? Я пойду в таверну, дам хозяину монетку и напишу письмо для Шенги и Рахсан-дэра. Трактирщик ведь не знает, что я вожусь с такой дурной компанией, как вы.
– Правильно придумано, – кивнул Дайру.
А Нургидан добавил с уважительным удивлением:
– Надо же! Такая умница – а никто и не догадывался…
* * *
Айсур припал к земле. Он жалел, что не пошел с Лейтисой. Сейчас на соседней улице та бьется в рыданиях у чьей-то двери, уверяет хозяев, что попала в толпу случайно, не смогла выбраться их живой лавины… умоляет спасти ее, укрыть… И ведь откроют, такая она хитрая бабенка, эта Лейтиса!
Ему, Айсуру, никто дверь не отопрет, хоть бы он на крыльце кровью истекал. Сдохнет так сдохнет, кому до этого дело? Айсур давно понял: городской люд глупо брать на жалость.
Парень представил себе, как вон в том доме, за дверью, любовно расписанной маками и ромашками, собралась вся семья. Кто они? Рыбаки? Плотники с верфи?.. Мужчины взялись за топоры, женщины успокаивают детей – а сами, как волчицы, готовы броситься в бой за свое логово.
Здешнему люду нет дела до воли Безликих, о которой кричат краснобаи-подстрекатели. Они понимают одно: на их окраину нагрянула беда. Свирепая орава, размахивая факелами, хочет перекатиться через их дома – дальше, на верфь… Корабли-то ладно, Многоликая с ними, с кораблями… но что, если попутно сожгут и родную хибарку, без всякого гнева спалят, мимоходом, или разграбят под шумок?
Айсур четко представил себе семейку по ту сторону двери. И зло рассмеялся.
Боишься, сволочь домовитая? Вот так же боялись дорогие соседушки из Рыбачьей Слободки, которые из страха перед заразой спалили дом вместе с умершей женщиной и оставили без крова двоих пацанят!
Правильно боишься, хозяин, правильно трясешься за свою хибару! Айсур-недокормыш уже здесь!..
Меж двумя домами – крошечный садик. Родня, должно быть, рядом живет, вместе садовничают. Вот в этом садике, за облетевшими кустами смородины, прячутся Айсур, Айрауш, Вьюн и какой-то незнакомый мятежник. Айсур и лица-то его не разглядел – некогда было рассматривать того, кто прибился к маленькому «отряду» в последний миг. Заметил рыжие волосы, вот и все.
Сейчас этот рыжий держится позади, но вроде не трусит…
Айсур и его сообщники лежали тихо, не показывались засевшему на крыше лучнику.
