Господи, о чем я только думала, когда звонила ему?! Идиотка! О чем я думала, когда вообще искала встречу с таким человеком?!
Страх забрался глубоко и основательно поселился в сознании. Меня прямо передергивало от навязчивых картин того, что происходило в бассейне. Как Арбатов отталкивал меня, какие слова говорил. Леденящая дрожь проходила под кожей и парализовывала нервные окончания. Он не просто наказал меня за пьяную глупость, он дал в полной мере осознать, с кем я связалась!
Жестокий, хладнокровный человек, который не оставляет без расчета ни одного небрежного шага в свою сторону.
Мамочки, что же мне делать?!
Истерика потихоньку отравляла разум. Я чувствовала себя скулящей собакой, которая покусала собственный хвост. А что я ему наговорила в конце?! Только в этом состоянии, на грани отчаяния, я могла вывалить такое, ничего не скрывая и не думая об осторожности. А теперь давилась от стыда. Как будто не просто разделась, а вытащила душу на растерзание! И сейчас до дрожи боялась последствий за каждое слово...
Вдруг я сделала только хуже?! Вдруг я не пытаюсь помочь Мишке, а только глубже рою яму себе и ему?!
Эти мысли сводили с ума. Сдавливали грудь до хруста и кидали меня из одного состояния в другое. Я даже телефон боялась включать, настолько переживала увидеть звонок от этого бандита. Выдержу ли я еще хотя бы один раунд?!
Но все же я вовремя вспомнила о Насте, которая, должно быть, с ума сходила от неизвестности. Так что пришлось плестись за зарядкой и включать гаджет. Внутри все замерло, когда дисплей загорелся, но, к счастью, никаких лишних уведомлений я так и не дождалась. Только несколько пропущенных звонков и беспокойных сообщений от подруги, которая здорово испугалась, потеряв меня.
Я не стала откладывать и сразу позвонила ей. По голосу поняла, что Насте сейчас не легче, чем мне – она так же тяжело отходила от вчерашнего вечера. Конечно, я ничего не рассказала подруге. Соврала, что неожиданно приехал папа, а до нее я не смогла дозвониться. И Настя мне почти поверила, учитывая то, что папа не стал бы оставлять маму без присмотра. Но, видимо, она была не в том состоянии, чтобы допытываться.
Вечер я встретила в постели с травяным чаем за просмотром любимого фильма на старом ноутбуке. То и дело нервно поглядывала на телефон, но он так и пролежал неподвижно. Сегодня меня оставили в покое.
Никаких звонков не было и на следующий день, но это ничуть не ослабило мою нервозность. На работе я ходила дёрганая, и каждый раз сердце замирало от страха, стоило взять телефон в руки. Наверное, поэтому я поехала вечером к родителям и осталась ночевать у них. На следующий день тоже.
Они жили на другом конце города, но я упорно рвалась в родное гнездо, как заблудший птенец жаждет отогреться. Помогала папе: готовила, убирала, занималась упражнениями с мамой, которая начала потихоньку говорить, и старалась не накручивать себя из-за того, что иногда она как будто пропадала. Неизвестно было, сколько процентов мозга пострадало после приступа, но я верила, что она восстановится. Просто обязана была верить и поддерживать настрой папы, которому приходилось тяжелее всех.
С родителями я чувствовала себя спокойнее. И пусть это была лишь иллюзия безопасности, я нуждалась в этой спасительной энергии, чтобы передохнуть и хоть чуть-чуть отвлечься от неспокойных мыслей о будущем.
Боже, хоть бы он вообще забыл обо мне! Самой бы все забыть как страшный сон…
