Паутина сердец - страница 2

Наконец, Семен понял одну вещь. Писать нужно не для себя, а для людей. А чего, собственно, хочет современный взыскательный читатель? Что его по-настоящему заводит? Кровь? Секс? Убийства и обязательно сложно закрученный сюжет? Хотите трэш – получите! Семен стал писать только о страданиях, смерти, несчастьях и разодранных от горя в клочья сердцах. Как ни странно, именно кровавые истории, вместо классных с его точки зрения романов, стали пользоваться популярностью у читателей. Поняв такую банальную закономерность, Семен стал писать, что называется, с вдохновением. Он нещадно убивал свои литературные порождения, своих выращенных на сотнях страниц романов героев. Когда Семен писал, он вспоминал, как искренне ненавидел в школе злобного очкарика Степу, который тихо избивал его в туалете только за то, что у Семы в дневнике были одни пятерки и он не шатался, как озверевший от зимней бессонницы медведь, по округе с сигаретой в зубах. Сема с наслаждением вспоминал, как мечтал убить эту тварь. Не просто убить, а сделать так, чтобы он сам захотел исчезнуть из этого мира!

Таких Степанов в его жизни было еще с две дюжины. Они возникали в университете, терроризировали его в магистратуре, отравляли жизнь на работе в редакции, куда Семену пришлось устроиться, чтобы хоть как-то выжить. Он с наслаждением убивал возникавшие в голове злобные образы недостойных, по его мнению, жизни людей. Была только одна странность. Когда Семен читал и перечитывал свои романы, он в тишине пустой квартиры заливался, что называется, крокодильими слезами. Он скорее умер бы, чем позволил кому-нибудь увидеть эти слезы, но, возможно, именно они были лучшей частью его работ. Семену как-то попалась на глаза медицинская статья, в которой было сказано, что иногда плакать, просматривая глупый телесериал или читая слезоточивую книгу, очень полезно. Из организма человека выводятся вредные гормоны вроде кортизола. Тогда получается, что Семен своими жестокими историями с непременно кровавым концом и беспощадной гибелью его литературных героев, по сути, является целителем своей литературной аудитории?!

– Маразм, ты конченый псих! – сказала Симка, внимательно посмотрев в лукавые глазки Семы. – Зуб даю, что ты латентный маньяк типа Чикатило. Тебе доставляет удовольствие издеваться над жертвами своих больных фантазий? А реально расчленить кого-нибудь слабо, да?

– Если женщина не права, попроси у нее прощение, – глуповато отшутился Семен. – Я уж точно не собираюсь никого убивать! Разве что тебя, если не перестанешь нести всякий вздор.

Семен рассмеялся и обнял Симку за загоревшие плечи со следами от веревочек купальника. Эта девчонка его реально бесила. Он заводился с пол-оборота. Зла не хватало! А любви? Он давно понял, что женщины глупы и распутны. Почти как мужчины! Симка не подпадала ни под один хорошо изученный им стереотип. Она не была похожа ни на кого вообще, а может и в целом мире. Это не девушка, а чистый сгусток атомной энергии. Симка училась на искусствоведа и с маниакальной страстью увлекалась живописью. Ее суровый отец даже согласился оборудовать для дочери художественную мастерскую в мансарде их дома.

Симка писала очень странные картины. Странные, по крайней мере, с точки зрения Семена.

– Она вообще вменяема? Писать такую хрень! – недоумевал Семен.

Например, недавно Симка показала Семену свой новый «шедевр». На этом полотне-чудовище красовался распятый ангел с порванными крыльями, которые, судя по всему, наспех заштопал слепой портной. Крылья кровоточили, а кривые грубые швы на них, наверное, смогли бы вызвать депрессию даже у самого уравновешенного человека. Картина выглядела дико, сюрреалистически, и, несмотря на жаркий летний день, у Семена змейкой пробежал по спине холодок.