Зажмурившись поплотнее, я попробовала представить свою судьбу с конопатым, широким лицом Петра. Замотала головой. Спросили бы нормально, я бы сама им этого жениха уступила. Он привязывает к поезду с его худшими обычаями навсегда, лишая настоящей судьбы вернее, чем черный шрам на руке Короля.
Не знаю, сколько бы я еще лежала и думала ни о чем, но паровоз свистнул и сбавил ход, минуя станцию. Я вспомнила данное дяде Мише обещание вернуться ближе к вечеру, выслушать про деда и заодно решить некое дельце. Пришлось вставать и приводить себя в порядок. Саня выслушал, важно кивнул и непререкаемым тоном законного сына Короля заявил, что он меня проводит. «Дожили!» – второй раз за день пожаловалась я самой себе. Защитник сестры готов к бою…
Истратив несколько минут на попытки его переубедить, я сдалась. А то поспорю еще чуток – и сопровождать меня станут всей малолетней бандой, тайно. То есть ползком по крышам вагонов, с перочинными ножами и даже, возможно, деревянными мечами. Мама сказала, что я отвечаю за пацанов и никаких опасных шалостей быть не должно, а что может быть хуже ползанья по крышам на полном ходу поезда?
– Хорошо, – сдалась я, и Саня гордо подбоченился. – Ты идешь со мной. Твоя дикая вольница, вся до последнего негодника, немедленно начинает мыть полы и гонять пыль со столов.
– Годится, – согласился победитель.
– Меч оставишь дома, вымоешь уши, наденешь новую рубашку, перочинный ножик сдашь на хранение Олегу.
– Ты зверски строгая, – уважительно посмотрел на меня Саня и пошел мыть уши.
Я тоже переоделась поприличнее, завязала ленточку на волосах низко, чтобы пряди легли свободнее, прикрыли уши и ссадину на щеке – хотя бы частично. Мы пошли в седьмой вагон такие умильно-аккуратные, что Вася с Олегом долго и бессовестно ржали вслед на два голоса, советуя совершить что-то окончательно позорное. Например, привязать Саньке бантик на его роскошные кудри темной бронзы, чтоб «совсем девчонкой стал».
– Вернусь – я им покажу девчонку, – заверил брат, сжимая кулак и грозя им через плечо, не оборачиваясь. – Рена, а дядя Миша ничего из математики у нас спрашивать не будет?
«Свои страхи есть у каждого», – подумала я, перебираясь по узкому, разорванному надвое мостику над вагонной сцепкой. Подала руку брату, он презрительно фыркнул, но помощь принял. «Букаш» снова набрал ход, так что кидало изрядно. Эту часть путей мы должны были ремонтировать до середины лета. И, как я понимаю, состояние действительно плохое, ровность никудышная. Здесь немало болотистых участков, насыпь подмывает чуть не каждый год. Но, вопреки столь очевидным делам, нас спешно гонят куда-то вдаль, на запад. Может, там авария? За все время моей жизни в ремонтном составе ничего похожего ни разу не происходило, но дед Корней аварий помнил немало и порой рассказывал о них Сане. Про сошедшие с рельсов вагоны, про пожары, размытые пути и даже жуткие столкновения…
Мы без приключений, никого не встретив, добрались до седьмого вагона. Вообще, его полный номер 12407РС, нумерация единая для всего парка страны, но мы используем в разговоре лишь последние две цифры, этого достаточно. Сейчас «семерка» прицеплена третьей от тендера. Перед ней «двушка» – место и номер совпадают. А перед «двушкой» – двенадцатый, там комнатки отдыха деда Корнея и его помощника, койки для сменных кочегаров и жилище мастера-ремонтника.
