– Внучкой, Всеслава меня зовут.
Это было уже интересно. Олег намеренно не спеша двинулся к деревне.
– Я тут волков видел. Не боишься за козленком так далеко убегать?
– Волки – чародеевы слуги! – испуганно оглянулась девочка в сторону Елового леса. – Увидишь волков – сразу уходи!
– Это тебе тоже дедушка рассказал?
– Про волков-то? Это все знают!
– А еще что все знают? – Будто невзначай ведун оттеснял Всеславу от кратчайшего пути, забирая мимо холма к озерам. Девочка то ли не замечала этого, то ли ей было все равно. – Вот, скажем… Колодец-то у дома твоего деда – сухой?
– Сухой, – просто ответила Всеслава.
– А я вот знаю, что им пользуются.
– Пользуются. Только про это не надобно говорить!
– Давай-ка мы вот здесь присядем… – Олег опустился на пенек. Удачное местечко: кустарник скрывал их от деревни. – Ты ведь никуда не торопишься, Всеслава?
– Не тороплюсь. Токмо дедушка всем запретил с тобой разговаривать. Всем, окромя Глеба и Яромира. Попадет мне.
– А я защищу! – пообещал ведун. – Так что там, в колодце, коли не вода?
– Мать говорила, вроде ход подземный, в холм… Но она уж давно умерла, а я не помню точно. А больше со мной про этот колодец никто не разговаривает.
– Живешь-то у деда? – Олег сорвал веточку, повертел в руках. Надо бы хоть игрушку какую-нибудь ребенку сделать, дудочку… Но он не умел.
– Нет, я у бабки Луши живу. И ей веселее, и деду Борису спокойнее, под ногами никто не путается. А еще я дядьев боюсь, чудные они.
– Это верно, – вспомнил ведун о разноволосых братьях. – Всегда такие были?
– Вроде нет… Но я мала была. Вроде раньше и разговаривали, и смеялись… Не помню, дядя Олег, не спрашивай! Страшно мне. – Всеслава уселась на корточки, пригорюнилась. – Детей в нашей деревне мало, играть со мной не хотят, сироткой дразнят. Поиграй со мной?
– Во что? – опешил Олег.
– Да хоть в горелки!
– Нет, не сейчас. В другой раз поиграю, обязательно, а пока давай еще поговорим. Ты в деревне всех знаешь… Вот, Ратмира знаешь?
– Не люблю его! – сморщила личико Всеслава. – Противный. И дерется, когда никто не видит.
– Я тоже его не люблю, – усмехнулся Олег. – А Яромир, дед его, тоже внука не любит?
– Да его никто не любит! Противный…
– Ясно. И еще скажи: бывала ты в Овражках?
– Ой, не ходи туда, дядя Олег! – подскочила Всеслава. – Бабка Луша сказывала, там чародей всех заколдовал! Борис туда ездил весной с сыновьями, а вернулся – лица на нем не было! Тогда и караулить дядьев поставил.
– Час от часу не легче, – вздохнул Середин. – Ни в чем тут у вас не разберешься. Вот что, Всеслава… Как тебя бабка-то зовет?
– Она мне не родная, – напомнила девочка. – А зовет Славой, как же еще звать?
– Ну да, ну да… – С детской логикой лучше не спорить. – Имя у тебя какое-то не деревенское. Так постой, Слава, у Бориса, выходит, дочь была?
– Была, мать моя. Токмо умерла три года как.
– А отец твой где же?
– Отец в Еловом лесу сгинул вскорости. Потому как не умерла моя мама, – вдруг сообщила Всеслава и замолчала, поджав губы.
– Не умерла – а что же?
– В лесу пропала! – сердито нахмурилась девочка. – Не будешь теперича со мной играть, да?
– Да отчего же?
– Да уж оттого! Все говорят: кто в Еловом лесу пропал без следов, того умрун-чародей себе в слуги определил.
– Не обязательно же так! – вздохнул ведун. – Ладно, будет время, и с этим разберемся. Вот что, Славочка, больше мне пока задерживаться нельзя, а к тебе дело: отыщи потихоньку в деревне Ратмирку да скажи ему, чтобы шел тайком на дорогу к тракту, я его за поворотом ждать буду. Пусть лесом пробежит. Поговорить мне с ним нужно, хоть и противный… Сделаешь? А в другой раз поиграем в горелки!
