Топ–топ–топ-топ–топ–топ. Шесть шагов в одну сторону.
Топ–топ–топ-топ–топ–топ. Шесть – в другую.
Взгляд случайно – ну конечно же, совсем случайно! – падает на скромный глобус в углу. Вот она, зацепка! Тот самый ключик к разгадке, что был давно найден, но не изучен! А ведь не раз и не два думала она посмотреть карту мира, в который угодила. И буквально утром, в Тангарии, приглядывалась к глобусу в кабинете местного короля–клерка. Кажется, именно сейчас стоило этим заняться!
Оранжевая с голубым – Тангария.
Белая с синеватым отливом – Архара.
Зелёный с синим и жёлтым – Груфис.
Разноцветная – Иегерия.
И странные широкие белые полосы между странами, сливающиеся в единую ленту. Точно такие же, как небольшое белое пятно в Иегерии – поле чистоты. Владислава готова была поклясться, что окажись они в другом кабинете инквизитора, для всех, а не только для избранных, никаких «белых пятен» её взгляд бы не уловил. Их бы там не было, как не было на остальных картах, вот уж в чём не приходилось сомневаться.
Что–то ещё привлекало взгляд, но с наскоку не выходило разобраться. Мозг судорожно пытался обработать уйму информации: цвета ночных сорочек, цвета на картах каждой страны, ассоциации, параллели. Влада застыла, глядя на глобус, позабыв о слушателях. Но никто не торопил. Фраза про богов, подметивших, что ей, со своим свежим, незамутнённым ни местной религией, ни традициями взглядом, лучше видно, что происходит в их мире, не прошла незамеченной.
У них были свои теории, а самая главная так и вообще казалась единственно верной, но зависимость от богов могла сыграть злую шутку, потому мужчины молчали, не желая перебить мысль невероятной попаданки в их мир.
Его величество строил наполеоновские планы, желая привлечь Владиславу не только к кондитерским работам в промышленных масштабах, но и к подходящей её уму работе советника, не официального, даже семейного, но весьма немаловажного.
Его высочество рассуждал в том же направлении, но ещё радовался за дядю. Планировал выделить время и засесть в библиотеке, поискать информацию, как обернуть дар Владиславы и на неё. Брат или, так уж и быть, сестра от союза мозговитой дамочки из иного мира и любимого дядюшки его бы более, чем устроили в качестве поддержки и опоры, когда настанет пора принять власть.
И лишь Хэвард смотрел на свою женщину с беспокойством. Ему нравились и её ум, и способность анализировать, и вести себя достойно в любой ситуации, но она казалась слишком идеальной, слишком подходящей. Не ему. Брату. Не зря Гефестион предложил забрать Владиславу, тоже это чувствовал. Она, его прекрасная и драгоценная, ненаглядная и невероятная, идеально соответствовала требованиям, предъявляемым её величеству.
И брат настоятельно требовал, чтобы она пошла к Священному Древу в праздничную ночь! Уж не потому ли, что надеялся встретить его Владиславу?
Ревность, злость, подозрительность! Никогда прежде Хэвард не чувствовал столько негатива к родному брату до появления Владиславы в его жизни! Сможет ли он принять, если Древо отдаст его женщину, единственную его любовь самому близкому доселе человеку?
Не проще ли утянуть Владиславу в гости к Маа и уговорить их связать на веки вечные? Просто в гости… Вроде как случайно. За переговорным вином – отличный предлог!
И никогда прежде не чувствовал он себя таким слабым, беспомощным. В мире людей, в своей стране они с Гефестионом чувствовали себя практически всемогущими, но боги – это боги, у них свои принципы, своя мораль, свои игры.
