– Ах, не во мне дело! – быстро заговорила принцесса. – Вы – офицер? Вы заключены по приказу Бирона? Да? Невинны? Да? У вас есть семья? Дети?.. Бедный, бедный! – роняла она слово за словом. – Почему вы так бледны? Вас пытали, конечно? О, Боже! – и белокурая девочка схватилась за голову.
– Успокойтесь, ваша светлость, – я еще не был подвергнут пыткам, – глухо произнес Юрий Никитич, – но сегодня… сегодня мне обещано отведать дыбы самим страшным генералом Ушаковым.
– За что? – вырвалось взволнованным, подавленным звуком из груди принцессы.
Долинский слабым, срывающимся голосом в нескольких словах рассказал все как было.
– Это дело Бирона! Этого жестокого Бирона! – прошептала в трепете Христина. – О, как я ненавижу его за все его злые дела!
– Тише! Ради Бога тише, Христина! И Юлиана схватила принцессу за руку.
– Или ты хочешь подвести этого несчастного под еще большие пытки? – прибавила она.
– О, Юля! Юля! – прошептала принцесса, – мы должны его спасти во что бы то ни стало.
– Это безумие! Что можем сделать мы, две слабые девочки? Сейчас сюда для розыска съедутся сановники – и все пропало!
Принцесса на мгновение поникла головою. Потом лицо ее приняло сосредоточенное выражение.
– Юля! Юля! – прошептала она, – как это ужасно! Я бессильна помочь этому несчастному…
Но как ни тихо были сказаны эти слова, Долинский их услышал и отошел от крошечного оконца. Его лицо скрылось за решеткой. Он не хотел своим скорбным видом еще более увеличивать отчаяние бедных девочек. Вдруг Юлиана весело вскрикнула и захлопала в ладоши. Христина в ужасе зажала ей рот рукою.
– Безумная! Что ты делаешь! Там караульный! – вся трепеща, сказала она.
Но Юлиана в эту минуту все, казалось, забыла: и караульного, и опасность, и весь мир! Лицо ее так и сияло. Черные глаза лукаво блестели. Она протянула руку и указала на что-то подруге.
– Видишь? Видишь? Вот спасение! – лепетала она. Действительно, спасение было возможнее, нежели мог думать о том заключенный.
У наружной стены стоял большой ящик со старыми использованными гвоздями, пучками веревок и прочими принадлежностями хозяйства тайного пыточного отдела. Проницательный взгляд Юлианы заметил крошечную дверцу, чуть высунувшуюся из-за ящика своими ржавыми петлями. Если отодвинуть ящик и открыть дверцу, то узник очутится на дворике «тайной» и оттуда может бежать… Лишь бы только дверь оказалась не запертой на замок, а то… все пропало.
Хорошенькая юная фрейлина всплеснула руками.
– Скорее, скорее! Помоги мне, Христя!
– Что ты хочешь делать, Юля? – прошептала та, и обычная робость заменила недавнюю решительность девочки. Она уже отчаялась в спасении узника.
– Молчи! Не время теперь! – прошептала юная Мегден, – делай то, что буду делать я! – повелительно присовокупила она.
И обе подруги в четыре руки принялись за работу. В один миг ящик был опорожнен от гвоздей и прочей ветоши.
Обливаясь потом, девочки неслышно делали свое дело.
Теперь, когда все содержимое ящика валялось в траве, он легко поддался усилиям слабых ручонок. Вот ящик сдвинут. Перед ними дверь или, вернее, дверца, величиною не более входа в собачью конуру.
Юлиана бросила быстрый взгляд на запор двери.
– Слава Богу! Замка нет, одна задвижка! Бог смилостивился над несчастным заключенным!
Христина в два прыжка очутилась у окна тюрьмы.
– Господин офицер, выходите, скорее, выходите! – прошептала она взволнованно, вперяя лихорадочно загоревшиеся глаза в темноту подземелья.
