– Без понятия.
Со всех сторон завертелись головы. Сзади зашипели, зашикали странные невыразительные голоса.
Не хватило духа уточнить. Какая, в принципе, разница?
Мокрая ткань платья из искусственного шёлка холодила кожу и помогала основательно замёрзнуть, по ногам сквозило, сиденья казались неудобными и вонючими. Ася шевелила пальцами ног, совала руки в карманы, чтобы согреться. Через какое-то время, поняв, что окончательно окоченела, попыталась выйти из зала. Заря удержала за подол.
– Куда? Скоро кончится.
Ася с трудом дождалась конца фильма и поскорее вылетела из зала.
– Нудятина, – Заря обернулась к Асе через плечо. – Поэтому и билеты были. Сколько времени? Надо ещё переодеться.
– Заря, можно я не пойду? Я там никого не знаю.
– Вот и познакомишься, – Заря толкнула дверь с табличкой «Выход» у Аси за спиной. – Тебе понравился фильм?
– Неправда всё. Не люблю. Целовались, целовались, и на тебе – «Милый, я беременна!». Как будто не знала, что от поцелуев беременеют!
Ася заметила, как Заря посмотрела на неё поражённо, её веснушки постепенно стали увеличиваться до багровых овалов на щеках, ноздри раздулись и на переносице появилась глубокая складка. Вдруг Ася увидела перед собой совершенно незнакомого человека. Из светло-голубой, яркой звёздочки Заря превратилась в диковатого, с потухшим взглядом кролика перед ядовитой коброй.
– Заря! – позвала Ася.
– Ты шутишь? – спросила она, опомнившись. – Реально думаешь, что дети появляются от поцелуев?
Чтобы собраться с духом, Ася вдохнула-выдохнула и с лихорадочным волнением в груди выпалила:
– Нет, конечно! Я пошутила.
Время приближалось к пяти вечера, и в комнате общежития царил бардак, стол был сдвинут к балконным дверям, все стулья были унесены, повсюду лениво покачивались уставшие, обмякшие воздушные шары, под кроватями валялось несколько жёлтых монеток, растоптанный чак-чак. Ася приготовилась укутаться в одеяло, и тут неожиданно появились двое. Заря им жутко обрадовалась.
– Это Гера, это Володя. Гера твой, Володя мой.
Судя по тому, как Гера скуксился при виде Аси, жавшейся под одеялом, Заря решение тут же поменяла.
– Володя твой, Гера мой, – исправилась она.
Ася густо покраснела. Не потому, что не понравился Володя, а от самой патовой ситуации.
Володя держался нагло, двигался по-спортивному крепко и твёрдо.
– Как зовут? – присел Володя на край Асиной кровати.
– Ася её зовут, – моментально отреагировала Заря. – Я вам там на кухне чай приготовила, а мы здесь переоденемся.
Платье, которое Заря заставила Асю надеть, было голубым, с густыми розовыми цветами, с тонким поясом, подчёркивающим талию. От ткани несло нафталином, холодной сыростью. Ася не привыкла к чужим вещам. Иногда надевала мамину кофту или блузку, и то дома, пока никто не видел. Дома у неё осталось такое же платье с крылышками, мама купила в прошлом году на день рождения, правда, за зиму оно стало коротковатым, но сейчас бы сгодилось, если бы Ася так стремительно не сорвалась и не рванула в Челны. Сарафан и ночнушку на время дала Юля, пока своё не привезёт из Губахи.
Володя оказался добрым мастером. Из разогнутой канцелярской скрепки выковал что-то вроде гвоздя и скрепил им ремешок на босоножке. Получилось здорово.
О свадьбах Ася имела смутные представления. Увидев толпу людей за огромным праздничным столом, она растерялась. Заря же, наоборот, осмотрелась, вклинилась меж двух людей на скамейке, втиснула туда Асю. Люди моментально сомкнулись и зажали Асю в тиски. Сосед справа поправил очки, всмотрелся и, заподозрив в ней малолетку, интеллигентно с ней поговорил, обеспечил тарелкой, вилкой и забыл о ней напрочь. Второй сосед ни разу к Асе не обернулся: он был занят пышногрудой яркой блондинкой, всеми своими манерами игравшей роль дворянки из девятнадцатого века.
