Я дымился.
Хороший денек получился. Вертолет, стрельба, немного чудовищ. Сирень чуть не убили, Дрюпина чуть не убили. Наверное…
Дрюпин!
Я совсем забыл про Дрюпина!
Пришлось подниматься. Хотя особо в бой я не рвался, мне бы сейчас гоголь-моголя…
Я встал на ноги, отряхнулся. Перезарядил револьверы, ругнулся от души – и вперед. Постройки вокруг разгорались. Огонь, огонь, гром. Пингвина жалко. У птиц такое слабое сердце, от всего этого с ним мог легко сделаться сердечный удар.
Хорошо поработали…
С другой стороны, кто не делает ошибок?
Ничего, Ван Холл не обеднеет. А если даже обеднеет, я от этого не заплачу, не наложу на себя руки.
– Дрюпин! – крикнул я.
Вряд ли он услышит. Слишком много кругом шуму. Но все может быть.
– Дрюпин! – крикнул я погромче.
Справа от меня из-за крыш сараев в небо ушел разряд бластера.
Дрюпин. Дрюпин цел. Вряд ли это стрелял наш четвероногий недруг. И вряд ли это стрелял пингвин.
Значит, Дрюпин. Перезарядился. Опять палит.
В очередном повороте я свернул направо.
Выстрел повторился. Только теперь стреляли не в воздух, а под углом. Разлетелся еще один сарай. Я побежал.
Впереди стреляли уже беспрерывно. И беспорядочно. Разряды разлетались по сторонам, что-то взрывалось, разваливалось, полыхало огнем. Война, не меньше. Взрыв на фабрике китайской пиротехники. Всегда говорил, что бластер – грубое оружие. Особенно если оно попадает в руки к таким истерикам, как Дрюпин. У Дрюпина там пять батарей, с ними можно разнести все вокруг. Дрюпин – это обезьяна с пулеметом.
– Дрюпин! – заорал я. – Дрюпин, прекрати палить! Ты тут…
Стрельба оборвалась. Закончился заряд во второй батарее.
Или этот придурок застрелился.
Я побежал. Надо было спешить. Если этот баран застрелился, то действовать надо было быстро. Можно было попытаться его еще реанимировать. Если он башку себе не отстрелил, конечно.
Я пролетел мимо нескольких покосившихся гаражей и выскочил на свободное пространство. Огляделся. И увидел стрелка.
Это был не Дрюпин. И не эта тварь. И уж тем более не пингвин.
Между двумя сараями на коленях стоял мужик в перемазанном зеленым травяным соком комбинезоне. В руках он держал бластер. Лицо у него было абсолютно дурное, даже как-то съехавшее набок.
Увидев меня, этот тип поднял оружие, нажал на курок. Бластер щелкнул, выстрела не последовало.
– Батарея разрядилась, – сказал я. – Не бабахает больше.
Тип уставился на оружие.
– Положи лучше, – посоветовал я. – Это опасная вещь…
Мужик осторожно опустил бластер на землю.
– Ты кто? – спросил я. – Тебя же не должно тут быть…
Мужик истерически засмеялся. Потом лег на землю, обхватил голову руками и заплакал.
– Где он? – спросил я. – Где чудовище?
Мужик не отвечал, только рыдал, вздрагивая лопатками.
– Все в порядке. – Я наклонился к нему. – Скоро все кончится. Только скажи…
– Я сижу, – всхлипнул мужик. – Сижу, а оно заглядывает…
Он вскочил на четвереньки и быстро забрался в щель под сараем.
– Ты бы вылез оттуда, – сказал я. – А то тут скоро пожар начнется. Запечешься.
Я протянул руку, чтобы попытаться вытащить этого дурака, но он шарахнулся от меня, забился глубже в щель.
– Вылезай, придурок! Сгоришь!
Потери среди гражданского населения были мне совершенно ни к чему, я подхватил подвернувшиеся грабли и принялся тыкать ими в этого чудлана.
– Вылезай! – приговаривал я. – Вылезай, лунатик чертов…
Он даже не сопротивлялся. Лежал, свернувшись калачиком, вздрагивал, смотрел на меня глазом испуганной белки. Еще бы. Ему, простому колхозному алконавту, явился во всей своей чудовищной мощи…
