Печальные рассказы - страница 6
Гаврош же все больше окунулся в мир мотоциклов и мечтал о дне, когда приобретет Харлей Девидсон.
Итак, проходили года, старели родители, становился старше сам Гаврош. Взросление не добавило ни ума, ни красоты, наоборот, он еще более подурнел. По его признаниям, даже известные шлюхи города отказывались отдаваться ему, а большие деньги за двадцать минут физиологической потребности он платить ментально был не готов.
Своими рассказами, как надо “оприходовать” козу или собаку он не только вызывал смех окружающих, но стал известным далеко за пределами своего поселка, так как никто еще не признавался в своих сексуальных приключениях с животными.
Так продолжалось до его тридцатилетия, когда он сделал себе великолепный подарок: купил новенькую “Яву”. Отец к этому времени полностью ослеп, все заботы и по ухаживанию и по дому полностью легли на мать. Она часто и причитала, что пора невестку домой привести, много говорила об этом с соседками, а те отвечали, что им не невестка нужна, а служанка в лице невестки.
Наконец, для Гавроша подобрали достойную пару. Девушка русская, из соседнего поселка, знакомая дальних родственников, правда, взрослая, ей уже тридцать пять, но из хорошей семьи, отец, Александр Петрович, заслуженный строитель, до последнего времени прорабом в домостроительном комбинате работал, мать домохозяйка, у них собственный дом с палисадником, отзывы о семье самые благоприятные. Девушку зовут Зоя, крупная такая, дородная баба про таких говорят. Некрасивая, правда, но это не имеет значения, да и понятие красоты у всех разное.
Устроили смотрины, привезли и Зою, и родителей ее к себе, Гаврош новую рубашку-гавайку одел, новые джинсы, как только Зою увидел – сразу желание почувствовал, на кухню, вслед за матерью вышел и выпалил, мол, долго болтать не надо, все хорошо, о свадьбе договариваться надо.
Но в этот день решили не торопиться. Отец Зои пригласил их на следующей неделе к ним, обещал шашлычком на свежем воздухе в собственном палисаднике угостить.
И мать и сам Гаврош горели таким желанием, что не дни, часы считали до выходных.
И удивились, когда увидели толпу, мило встречающих их у порога. Тут были и родственники и соседи. Расселись за большим прямоугольным столом и первый тост поднял Александр Петрович за Гавроша с матерью. Мать не осталась в долгу, произнесла тост за их семью и даже пригубила шампанского.
После четвертого тоста Александр Петрович неожиданно выступил с большой речью, в которой затронул самое главное: будущее их детей. Мать Гавроша сконфузилась, необычно тут все было и не по обычаям, но тут Гаврош встал, подошел к отцу и во всеуслышание сказал то, чего от него никто не ждал: тянуть тут нечего, ему девушка нравиться, пригласили их сюда уже не ради знакомства, и так знакомы, а раз так, пусть здесь же родители и скажут свое слово. Все растрогались, якобы, хотя втихомолку посмеивались, необычно все это было, никогда еще не видели они, чтобы дочь вот так вот, на втором свидании отдавали, да еще в присутствии соседей.
Ну, отец кивнул в сторону дочери и сказал, что принимать решение ей. Зоя выбежала из-за стола домой. Мать и пара родственниц за ней. Через некоторое время вернулись и сообщили радостную весть: девушка согласна. Тут пошла такая гулянка!
Гавроша с матерью к вечеру отвезли на такси, войдя к себе домой, даже не рассказали слепому отцу ничего из происшедшего, бросились друг другу в объятия и зарыдали. Оказывается, и Гаврош мог плакать!