Печать Каульмэ - страница 16

Мария почти докурила сигарету, когда перед ее взглядом проявилось алое свечение. Оно пронизывало дощатый пол, а ее всю вдруг охватил ни с чем несравнимый ужас. Поддавшись внезапно охватившему ее страху она бросилась к шкафу и попыталась укрыться, спрятаться в нем.

– Я вас чувствую, чувствую как трепещет ваша душа!

Услышав эти слова, Мария подобрала коленки к груди, обхватила их руками. Ей было очень страшно. Страшно до дрожи. В тот самый момент она вспомнила о Виктории, забравшейся каким-то чудом на чердак и прятавшаяся там среди коробок.

Дверь в комнату отворилась. Переступив через порожек, в комнату вошел мужчина, настолько высокий, что ему пришлось согнуться почти пополам, чтобы не ударится о притолоку. Но даже когда он выпрямился, его обритая голова была немного наклонена, чтобы не удариться о потолок.

– Вы не умеете выбирать друзей, Мария Александровна, – проговорил Варгесс Тельштейн, когтистой рукой открывая дверцу шкафа.

Академическая, 23:12

Гостиница на Академической была одна из лучших в западной столице. Высокое многоэтажное строение позапрошлого века, облицованное красным кирпичом, с большими арочными окнами, украшенными лепниной, и барельефами в античном стиле. Узловатые лианы глициний и клематисов оплетали стены, тянулись вверх по садовым решеткам, а с балконов каскадами струились разноцветные пеларгонии, радуя глаз обилием красок. Обычные люди не могли позволить себе заехать в эту гостиницу даже на пару-тройку дней.

Лавра Гурявина несколько часов назад приняли тут, и не сказать, что с распростертыми объятьями. Никто не забыл и, наверное, никогда уже не забудет, как около года назад в этой самой гостинице он изловил демона, и как этот же демон разнес в клочья несколько номеров, предназначенных для особ королевской крови.

Когда он только появился в холле гостиницы, у управляющего возникли весьма неоднозначные, смешанные чувства. Магистр седьмого класса выглядел не как подобает джентльмену его уровня, а как уличный задира или грабитель, причем редкого сорта. Но отказать магистру управляющий гостиницы не мог. На имя Гурявина уже было забронировано два соседних номера.

– Лаврентий Эдмундович? – Элли, молодая девушка двадцати четырех лет, сопровождавшая Гурявина, вошла в гостиничный номер буквально на цыпочках, тронула молодого магистра за плечо. Он так и не разделся, не притронулся к ужину или к минеральной воде в графине. В пепельнице лежали три не полностью докуренные, но тщательно затушенные сигареты. На его лице все еще виднелся обширный синяк, вокруг которого блуждали голубоватые волны. Это – Самиджу, древний демон, что мог как исцелить, так и погубить любое живое существо.

– Лаврентий Эдмундович?

– Да, я все помню, – устало протянул Лавр. Через секунду он уже поднялся из кресла, прошел в ванную комнату, на ходу стянув с себя сюртук и закатав рукава рубашки. Следовало срочно умыться и привести себя в божеский вид.

Гурявин не собирался задерживаться в западной столице больше чем на пару дней, но из-за происшествия на дороге его планы резко поменялись. Он как сейчас помнил старенький шессер шестой модели на обочине и нечто, что состояло словно из тумана или какого-то морока, его всего на миг осветили фары, и оно тут же исчезло.

– Элли, остановите, – попросил тогда Лавр, и когда шессер, съехав с дороги на обочину, остановился, он выскочил из салона. Если бы Гурявин знал, к чему приведет его поспешность, он, конечно, проявил бы осторожность. Не обращая внимания на разреженность воздуха, Лавр бросился к шессеру, и вот тут прогремел взрыв. Магистра откинуло на добрую дюжину метров, а демон, замкнутый в свинцовом блоке, с чудовищным визгом сначала взвился над покореженным транспортом, подобно сказочному джинну, а затем испарился в пространстве с оглушительным хлопком.