– Я… ммм…
– Я догадалась. Это бармен… Джек, да, Джек вам сказал! – Мия рассмеялась. – Он представил меня, как Софию. Верно?
Алекс промолчал.
– Это моё сценическое имя…
Алекс артистично громко хлопнул себя ладонью по лбу:
– Как же я сразу не догадался!
– А вы подумали, что я обманщица?
– Да нет же, просто после вчерашнего вечера… вернее расстройства, которое транслировали по телевизору…
– Аааа, я поняла! Вы болели за «Стормшир Юнайтед» … и вы англичанин!
– Да! – гордо, поправив осанку, подтвердил Алекс.
– Давно в Америке?
– Давно. Около десяти лет.
– Я совсем недавно приехала… полгода назад…
– А вы откуда? – спросил Алекс, собираясь налить в свой стакан воды из графина и кивком предложив Мии. Та кивком согласилась.
– Из Праги.
– Это Германия? – растерялся Алекс.
– Не совсем. Это Чехия… но недалеко от Германии, – сгладила Мия.
– Значит, почти угадал, – рассмеялся Алекс.
– А вот у вас, я сейчас заметила, повадки не совсем англичанина…
– Что вам не понравилось?
– Обычно англичане не предлагают свою воду соседу по столику…
– Здесь, в Америке, немного более раскрепощённая культура общения… да и мой друг, русский, приучил в компании друзей «накрывать поляну» (эту фразу Алекс произнёс на ломанном русском)… мы с ним часто общаемся и…
Алексу не дали договорить, – официант принёс заказы.
Они позавтракали и вместе вышли на улицу. Беседа отвлекла Мию от желания продолжать работу, да и, призналась она себе, не очень-то и хотелось. Времени до вечера предостаточно, можно успеть завершить начатое.
– Алекс, расскажи о себе.
– Я художник.
– И что ты рисуешь? Рисуешь или пишешь… я правильно выражаюсь?
– Можно использовать оба варианта. Если речь идёт о работе маслом, акварелью, тогда говорят, что художники пишут. А вот если карандашом или, например, углем, в этом случае рисуют. – Ответил он.
– И где можно увидеть твои работы?
– Я выставляю их в арт-галереях. На этой неделе открылась выставка с моим участием на 25-й улице в Adora… Иногда рисую и пишу на заказ музеям или частным лицам. Делаю копии известных мастеров.
Мия искренне рассмеялась. Её каблук чуть подвернулся, и она, чтобы не упасть, ухватилась за локоть Алекса.
Тот поддержал.
– Почему ты засмеялась?
– Мне представилось, что иду сейчас рядом с человеком, криминальным художником, который признался, что работает на мафию и рисует подделки.
– Ну, это не совсем подделки. Многие коллекционеры или любители хотят видеть у себя дома мировые шедевры. Ты ведь понимаешь, что такие картины либо стоят очень дорого, либо их вообще невозможно купить. Многие находятся в частных коллекциях, и хозяева не собираются с ними расставаться.
– Я поняла, но мне всегда казалось, что где подделки, там и криминал.
– Во-первых, не подделки, а реплики, – указующе подняв палец вверх, шутя, заметил Алекс, – а во-вторых, все они зарегистрированы в палате и стоят на учёте…
– Да ладно, мы взрослые люди и понимаем, что однажды реплика действительно станет подделкой.
– Наверно, да. Есть такая вероятность. В таком случае, надеюсь, доживу до того времени, когда мои реплики, перепутав, выставят вместо работ Рембрандта, и я достигну подобной вершины мастерства! – Рассмеялся Алекс.
– А ты чьи картины обычно перерисовываешь… реплику делаешь?
– В основном специализируюсь на Моне и Ван Гоге… мне понятен их штрих, он мне близок.
– А свои картины у тебя какие?
– Какие? Поехали прямо сейчас! Я тебе покажу. Приглашаю в галерею, тебе понравится! – Уцепившись за возможность ещё побыть рядом с Мией радостно предложил Алекс.
