– Совсем все? – недоверчиво переспросил вор, который уже основательно закоченел.
– Да. И еще – вздумаешь кому-нибудь сболтнуть лишнего, мы тебя где угодно достанем. Понял?
– П-понял, как не понять, – с трудом ответил юноша, у которого зуб на зуб перестал попадать, – Я вас не видел, вы меня не видели. Если спросят про мальчика, то не было никакого мальчика.
– Молодец. Сиди, отдыхай, – одобрил его рвение дарк и кликнул своего приятеля, – Все. Здесь делать больше нечего. Бери нашего друга и уходим. Побеседуем с ним в более удобной обстановке.
Гесс молча кивнул и совершенно без усилий взвалил на плечо бесчувственного Риула. Айвен робко потянул командира дарков за рукав:
– Господин, господин!
– Ты еще что-то вспомнил?
– Нет, это вы забыли. Ваше украшение, – кивнул воришка на комара, все еще сидящего у него на груди.
– Ах, это. Могу оставить тебе на память, если хочешь.
– П-пожалуй не нужно. Я вас и так теперь не забуду.
– Ну, как знаешь, – воин Тьмы щелкнул пальцами, и прозрачная фигурка насекомого вдруг рассыпалась серебристой пылью, которая быстро растаяла, даже не успев опуститься на пол. Дарк развернулся и вышел из камеры.
– Надеюсь, вы отыщите, что вам нужно, господин! – успел крикнуть в закрывающуюся дверь юноша.
Какое-то время он сидел неподвижно, прислушиваясь к затихающим вдали шагам. Наконец, когда даже эхо стихло, Айвен с удовольствием потянулся, разминая суставы:
– Даже выспаться не дали, уроды кабрровы, – ругнулся он, – Разденься, повернись, почеши мне ушко… Ишь ты, раскомандовался! Командовать в своем Даркилоне будешь, чудовище. А вот путешественника жалко. Хороший, должно быть, парень был, раз самим хозяевам Даркилона дорогу перешел. Надо же, даже в Боргард своих псов прислать не побоялись, отродья Тьмы. Ну-ка, что там у нас…
С этими словами юноша встал и рывком сдернул с кровати тонкое одеяло, на котором только что сидел. Под ним, прямо на дырявом матрасе, лежал еще один метательный нож из странного металла темно-серого цвета.
– А вообще, спасибо, что зашли, – подытожил Айвен и, спрятав нож под матрас, улегся в койку – досматривать сон. Тщательно укутавшись в одеяло, он снова широко зевнул и вскоре заснул сном младенца. Между прочим, очень полезное для человека его профессии умение – быстро засыпать и просыпаться в любой ситуации.
Обхватив подушку руками, он и не заметил, как на его запястье сверкнул сложный рисунок нежного розового цвета, словно вытатуированный искусным мастером. А когда юноша спросонья вытащил руку из-под подушки, то никакой татуировки там уже не было.
Глава 5. Язык до свободы доведет
«Слово – это главное оружие в борьбе с любой системой!
Герим Охолост по прозвищу Вьюн, взломщик-заклинатель
Проснулся Айвен ближе к обеду. Спал бы и дольше, да вот только лишившийся и завтрака и ужина живот протестующе бурчал, наполняя мерным рокотом камеру. Зевнув, юноша резко принял сидячее положение и сразу же соскочил с кровати, чтобы не дать своей лени ни единого шанса. Иначе сомнет, скрутит и заставит ничего не делать до самого вечера.
Быстро соорудив из второго одеяла некое подобие плаща и укутавшись в него – находясь в Боргарде нужно использовать любые доступные способы сохранить тепло – он осмотрелся. Вчера ему не удалось оценить размеров своего временного обиталища. Камера оказалась невелика, но в ней вполне хватило места для двух раздельных коек, почему-то всего одного трехногого табурета и опять же одной тумбы, которая и вовсе выглядела насмешкой, потому что никакого имущества заключенным иметь не полагалось. Впрочем, судя по многочисленным царапинам и пятнам, тумбу давно и успешно использовали в качестве обеденного стола. Табурет же, судя по его виду, чаще использовался в качестве метательного снаряда и дубинки, чем по назначению. Впрочем, его эффективность при таком применении пару часов назад оценил и сам Айвен.
