– Странно, – почесал затылок стражник, – ты ж всего один день как на испытании ячменем сидишь, да и то, мы всего две смены блюд подали. Когда ты его наесться успел?
– Мне хватило, – отрезал юноша, протягивая запястья для кандалов. Воспоминания о ночном кошмаре были еще свежи, и во рту стоял привкус ячменя и мокрых тряпок.
…Войдя в зал Откровений, где проходили все судебные заседания и слушания, Айвен огляделся. Среди судей, клеветников и охраны знакомых лиц не было, а вот среди свидетелей… Юноша помахал рукой и послал воздушный поцелуй прекрасной госпоже Урс. Показал язык двум увальням из рыночной стражи, тем самым, которые его повязали. Вздрогнул и едва не упал на ровном месте, завидев дальнем угла зала необъятных размеров тушу – даже две знакомые ему туши – торговки со своим братцем! И даже ободряющее подмигивание господина Питера Поцука не помогло ему избавиться от страха. Сейчас языкарь казался ему самым обычным маленьким человечком с крысиными глазками и повадками карманника – двигался вдоль стеночки, постоянно обтирал ладони о свой наряд и кончиком языка облизывал пересохшие губы. От вчерашней уверенности защитника, предоставленного воровской Гильдией, не осталось и следа – создавалось даже впечатление, что он не совсем уверен, стоит ли вообще защищать пойманного воришку.
А когда Поцук заговорил, Айвен и вовсе пал духом – голос защитника дрожал и то и дело срывался на пронзительный визг. И куда только подевался тот сочный баритон и вкрадчивая манера говорить, донося до слушателя малейшие интонации? Юноша даже глаза протер – тот ли перед ним человек вообще?
– Итак, господа судьи, господа клеветники, господа свидетели и вы, о прекрасная госпожа пострадавшая. Меня зовут, с вашего позволения, Питер Поцук, и я представляю интересы вот этого, так сказать, молодого человека. Мои верительные грамоты и прочие документы лежат перед господами судьями, и ежели у кого-то возникнут какие-то сомнения, то…
– Не беспокойтесь, господин Поцук, мы не первый раз сталкиваемся с вами в этом зале, – прервал его речь один из судей, на мантии которого красовался золотой грифон – знак главного судьи, – Давайте начнем заседание, пока не сошла утренняя прохлада.
– Благодарю вас, господин Орис, – поклонился языкарь, – Тогда, с вашего позволения, я прошу клеветников сказать свое слово и выдвинуть обвинение.
Один из трех клеветников, как называли законников-обвинителей, вышел вперед и откашлялся:
– Перед нами сидит молодой преступник, Айвен Меллис, двадцати четырех лет отроду, который обвиняется в краже имущества с отягощающими обстоятельствами. Потерпевшая, госпожа Фелина Урс, находится здесь вместе с двумя свидетелями…
– Достаточно. Мы все здесь знаем детали этого дела, так что давайте приступим непосредственно к обвинению, – снова подал голос главный судья.
– Слушаюсь, ваша честь. Итак, я обвиняю Айвена в краже и в преступных мыслях в отношении самой госпожи потерпевшей.
– Э, простите, у вас есть заключение практикующего чародея-ментала или лицензированного храмового служителя с телепатическим даром? – подал голос Поцук.
– Нет, такого заключения у меня нет, – мотнул головой клеветник.
– Замечание принято. Обвинение в преступных мыслях снимается, – один из судей положил на чашу стоящих перед ним весов крупный черный камень. Камень поменьше он отложил в сторону.
– Прошу учесть тот факт, господа судьи, что обвиняемый неоднократно попадал в Боргард по схожим обвинениям, он является злостным преступником и карманным вором по своей профессии!
