Так что выходить надо было сразу на «бигбоссов».
И вот… Что называется – вышел.
***
Жилище отца Семиса я нашёл без проблем – выходя из дома Напо, спросил сидящего на пороге немолодого мужика с наколками человека сетей, он и показал. Оказалось, дом одного из «старших» касты стоял буквально в шаге от дома старейшины, но, как бы, в глубине деревни, не имея выхода на площадь. Не дворец, конечно – такая же, как и остальные в этой деревне, хижина из плетеных стен, на невысоких сваях, с проходами, закрываемыми вместо дверей циновками. Разве что комнат больше.
В ближайшей ко входу, жена уважаемого судовладельца и пара дочерей – подросток и совсем мелкая – занимались каким-то рукоделием. Они меня и направили в комнатку без окон, где на полу, на обычной циновке лежал мой бывший соученик.
– Привет, Семис.
Зрелище… блин… такое себе. Здорово схуднувший бывший пухляш болезненного вида. Пострадавшая чуть ниже колена нога ничем не закрыта ибелеет выступающей костью. Разве что кожу вокруг стянули, и теперь она багровела воспалением. Но на измождённом лице горели полные жизни глаза.
– О! Хеху! В смысле, конечно же, Скат. Привет! – обрадовался он мне. – Какими судьбами?!
Семис тут же подорвался, сел на циновке, цепляясь обрубком за пол, потом попытался встать, ухватившись за импровизированную клюку – обычную палку, прислоненную тут же к стенке.
Я и сам не особо правильный пациент, но смотреть на столь вопиющее нарушение «больничного покоя» не смог.
– Так, стоп! – я даже придержал его руками, не давая подняться. – Куда ты вскочил? Тебе же наверняка лежать надо!
– А, это… – он махнул рукой, – да ты не переживай, я уже хожу даже, скоро отцу помогать буду.
Но вставать не стал. Я уселся рядом с парнем, прямо на полу.
От последней фразы меня чуть не передёрнуло. Не сказать, чтоб я не видел ран. Всяких насмотрелся, но в таком состоянии ещё и ходить? Ещё и помогать? Пацан, тебе лежать надо и рану не беспокоить.
– Ну, рассказывай, как у вас там? Тебя уже приняли? – радостно-возбуждённо начал он расспрашивать.
Потом его взгляд зацепился за мои татуировки.
– А… Как? … Почему только одна? – растерянный взгляд Семиса перебегал с моей груди на лицо и обратно. – А почему тебя тогда с рифа отпустили?
У самого Семиса «знаки» ныряльщиков были тщательно соскоблены, и лишь тонкая, всё ещё багровая, кожица напоминала о том, что здесь когда-то были нанесены татушки. Хм, куда аккуратнее, чем у Каналоа, у того бедолаги шрамы на щеках видимо останутся на всю жизнь.
– Да… – махнул я рукой, – и эти скоро сдеру… Наверно.
– П-почему?
– Ушёл я, Семис. Ушёл из ныряльщиков. Не будет человека глубин Ската, – намеренно бравурно выдал я.
– Ка-а-ак? – обмер парень.
– Ну… Так. – Я развёл руками. – Не сошлись мы с Ситу, взглядами на способы добычи ценных ресурсов… В смысле жемчуга, – пояснил, видя, что Семис не сильно понял окончание моей фразы. – Понимаешь… – я вздохнул.
И задумался. Но Семис ждал, что я продолжу, и я, наконец, выдохнул:
– Понимаешь… как оказалось, добыча жемчуга это… Это не совсем то, что я хочу. Чем я хотел бы заняться в этой жизни.
– Да ты что, Скат?! – неожиданно горячо перебил меня парень. – Ведь, из всех Учеников, лишь ты, наверно, по-настоящему любил глубину! Ведь я это видел! Остальным, как я понял, нужно лишь то, что даст им каста. Но не тебе! …
Он замолчал, словно с разбегу наткнулся на стену, помолчал какое-то время.
