– Не знаю, Лис, что для тебя очевидно. Но знаю, что есть и чего нет между мной и Эйно. Да, он для меня больше, чем просто товарищ. Да, я вижу, что тоже интересна ему. Да, мы вместе проводим время за работой и много разговариваем. И нет – между нами нет того, на что ты намекаешь. Можешь думать, что хочешь.
Рыжая, кажется, искренне удивилась:
– Рин-Рин, да чего ты вскипятилась, будто я тебя в ужасе каком обвинила? Все целуются и обнимаются, когда влюблены! Чего такого?
– Ничего, Лис. Кроме того, что этого нет, а ты считаешь, будто я лгу.
– Да потому что так не бывает! – убеждённо заявила ринминка. – Либо ты влюбляешься, и у вас всё вот это – либо это не любовь, а я не знаю, что.
Кимри отступила на пару шагов, чувствуя, как слёзы закипают на ресницах; голос дрожал и срывался, как она ни старалась его унять.
– Извини, Лис, но ты не была у меня в голове и ничего обо мне не знаешь. Я больше не буду тебе объяснять – ты всё равно не веришь. Думай, что тебе нравится. Только, пожалуйста, избавь меня от своих домыслов.
Развернувшись, кэриминка бросилась в замок, задыхаясь, взлетела по лестнице, вбежала в спальню и с грохотом захлопнула за собой ширму. Минут пять она металась по тесной, в несколько шагов, комнатушке, потом села на кровать, закрыв лицо руками и тщетно пытаясь усмирить кружившую в голове мешанину из сомнений, гнева и обиды.
Пора было идти на завтрак. Но стоило только представить, какая сейчас будет напряжённая атмосфера за столом… Хоть совсем из комнаты не выходи. Однако она всё-таки поднялась, поплескала в лицо прохладной водой из умывального кувшина, переоделась в робу и отправилась завтракать.
Подойдя к столу археологов, Кимри увидела, что место хёдина снова пустует.
– А где Шахарро? – спросила она.
Ей ответили дружным пожиманием плеч. Кэриминка постояла нерешительно, потом повернулась и пошла на другой край зала, туда, где видела котолюда вчера. Так и есть – вон он, за другим столом, ещё дальше. Кимри прикусила губу, потом всё-таки подошла и села напротив. Хёдин слегка наморщил нос, но ничего не сказал и продолжил есть. Кимриналь пришлось сделать над собой серьёзное усилие, чтобы голос прозвучал ровно и спокойно, когда она спросила:
– Шахарро, почему ты здесь? Мы чем-то тебя обидели?
Хёдин вздохнул, понимая, что объяснений не избежать, и отодвинул тарелку.
– Постаррайся не счесть меня пустым истерриком, если сможешь, – произнёс он после затянувшейся паузы.
Кимри пожала плечами в недоумении и выжидающе подняла брови. Шахарро засопел и, полуотвернувшись, выговорил с большим, чем обычно, акцентом:
– Чувствую себя лишшним. У всех интеррес, цель. А мне зверрски скушшно! Весь этот тррёп про оррден Мэгуми… Не настолько мне это интерресно, чтобы хвост в трри узла завязывать: рыться в аррхивах, чихать пылью. Тосска…
– Ну… ты же можешь и уйти из клуба, это не обязательные занятия. Я не забыла, что ты пошёл туда только из-за меня, и благодарна тебе – тогда это здорово меня поддержало. Но ты не обязан оставаться, если тебе скучно. Только зачем ты совсем от нас уходишь? Мы же можем быть друзьями и без клуба!
– Не понимаешшь?
– Нет, – честно ответила кэриминка.
Хёдин опять вздохнул и признался с досадой:
– Я завидую! Хоррошо иметь увлечение.
– А Путь Разделения?
Шахарро передёрнул плечами и вскинул хвост на колени.
– Прросто выбррал то, што показалось пррактичнее. Если честно, я бы пррямо сейчас нанялся охранником в торрговый карраван и свалил куда-нибудь в Китано или, наоборот, в Аранно! Я сюда-то не столько учиться рвался, сколько из Минамонского
