– Ну что, Марк, поздравляю! С тебя банкет. Даже два банкета – за субботу и воскресенье. Надо отметить хорошо, как до Депрессии.
– А этих двоих ШШ тоже звать?
– Каких ШШ? А, этих… Видишь, я тебя понимаю уже даже не с полуслова… А я не понял, кто это. Новые какие-то. Я ни имен не запомнил, ни должностей – визитки в коридоре выкинул. Нет, их не надо. Они и так наверняка кусок нашего бюджета сопрут. Но совсем чуть-чуть, судя по их мрачным мордам. Хотя где-то я их видел…
– Такие лица нельзя запомнить.
– Разве вы нас не помните?
Йорген и я оборачиваемся. С разных сторон одной колонны выступают ШШ, сурово улыбаясь.
– Припоминаю, – Йорген мычит в трубку. – В Сочи, да?
– В Сочи – нет. – Гуси качают печальными клювами. – Бенкендорфа помните? Александра Христофоровича.
– Честно говоря – не очень, – Йорген придерживает пальцами трубку, которая мешает тактично артикулировать.
– Ну как же? Десять лет назад! А?
– Точно! – трубка Йоргена выпрыгивает из рта. – Вспомнил! Ну что ж, ждем вас на банкет. Марк, когда?
ШШ синхронно касаются узлов своих бледных галстуков:
– Нет, спасибо. Это вы без нас. Марк, пишите скорее, не отвлекайтесь. Возможно, у нас для вас будет скоро очень интересное новое предложение.
И летят вдаль, взмахивая пиджачными фалдами – над бульваром, над трамвайными рельсами, над сиренью, над липами. Йорген провожает их прищуром, трубка застыла в его правой руке, только дымок тянется вверх, обещая хорошую погоду, добрую водку, ласковый сыр.
– Н-да, – произносит Йорген. – Интересные пацаны. А я все думаю, где я их видел? Ну и черт с ними! Хоть банкет не испортят… Марк, а ты действительно не затягивай! Я же знаю – ты за день все написать можешь, ну?
– Молодые люди!
Йорген и я глядим поверх ступеней вниз. Зыбкая старушка, с ритуальной сумкой на колесиках умоляет нас:
– Простите, эта дорога к храму?
– Что? – Йорген вынимает изо рта трубку – Куда?
– Я говорю – где тут бюро охраны?
– А, это мы не знаем. – Йорген снова погружает мундштук в рот и издает сладкие вурдалачьи звуки. – Марк, пиши! Не отвлекайся! Побольше крови и цинизма. Ничего святого. И подумай – надо все-таки в первой показать хоть мельком этих плохих парней из «Союза Б»? Зло должно быть зримо. И главное – их цель, ну? Эти сейчас там, – Йорген трубкой показывает за спину, – не спросили про цель, потому что обалдели от самого размаха, от этого заговора, и герои у тебя отлично получились. Но Вазген прочитает и точно спросит про цель. Вазгена не проведешь. Какая цель?
– Честно? Я сам еще не знаю.
– А откуда такое название – «Союз Б»?
– Тоже не знаю.
– Я понял. Вдохновение навеяло. Черт с ним, с названием. Нужна цель. Цель, ну?
Цель. Цель. Цель. В ядре моего мозга вспыхивает тусклый протуберанец. Лицо Йоргена на мгновение темнеет, дым его трубки багровеет до закатного, голос распадается на крошки старой магнитофонной ленты. Я закрываю глаза.
Над моим небом-овчинкой раскачивается незримый царь-колокол. Я не вижу его, я чувствую. Я жду удара. И тогда явится мой Старец и изречет…
– Марк, ты что?
Не сразу открываю глаза: боюсь, что мир изменился и я могу его не узнать. Протуберанец гаснет. Колокол растворяется.
– Марк!
Открываю глаза. Йорген все тот же, его трубка на месте, трамвайные рельсы по-майски блестят, сирень зацветает, чего не хватает?
– Йорген, тут была сейчас старушка?
– Была. Вон еще идет.
– А старика не было? С большой бородой?
