Вся военная стратегия адмирала сводилась к составлению и чтению отчетов и рапортов.
Гвенна как могла притупила острие ярости.
– Адмирал, у меня человек остался во вражеском тылу. В плену.
– И кто в этом виноват? – осведомился Фром, раздувая ноздри.
– Я, адмирал. Потому и собираюсь это исправить.
– Обсудим это после того, как вы представите рапорт, – покачал головой адмирал. – Я полагаю, командир Шарп, что происшедшее объясняется излишней спешкой и недостаточной продуманностью. Я не допущу повторения этих ошибок.
Гвенна заставила себя сделать вдох, за ним еще один и третий. Вся беда, что разговор происходил на палубе, а не в адмиральской каюте. Кругом было полно моряков и солдат. Никто не отрывался от дела, но все работали так медленно, словно свернуть бухту каната или отскрести палубу стало вдруг тонкой работой, требующей великого терпения и полной сосредоточенности. Все вслушивались в спор адмирала с кеттрал, и Фром не забывал, что его слушают.
– Вы правы, адмирал. – Гвенна сумела проглотить несколько слов, а с ними и подступившую к горлу желчь. – Вы совершенно правы. И я составлю рапорт о своем провале немедленно после возвращения.
Она уже решила, что справилась. Фром коротко кивнул, шевельнул губами – на другом лице эта гримаса сошла бы за глубокую задумчивость. Но, бросив взгляд через плечо, он увидел в зоне слышимости два десятка человек, приосанился и покачал головой.
– Нет, командир Шарп, боюсь, что нет. Нет. Рапорты нужны для того, чтоб, в случае если вы не вернетесь, знать, куда направить следующую группу.
– Следующей не будет. На этом корабле одно крыло кеттрал…
– Крыло? – Он поднял брови. – Вы потеряли птицу и двоих солдат. Не вижу здесь крыла кеттрал.
– Случается, на заданиях не все идет гладко. Задача командира крыла состоит в том, чтобы исправлять ошибки.
Как будто можно вытащить стрелу из живота Джака. Как будто можно пришить отрубленную голову. Как будто можно вернуть прошлую ночь, влить кровь обратно в жилы, восстановить сгоревший мир, отменить все ее ошибки.
Фром снова поднял голову:
– Вы же и провалили задание. С какой стати мне посылать вас обратно?
– А кого вам еще посылать?
– У меня есть люди в городе, – неопределенно махнул он рукой.
– У вас есть сеть шпионов, подобранных по выговору, цвету волос и оттенку кожи, чтобы не выделялись среди местного населения. Никто из них не вытаскивал пленных.
Адмирал до хруста сжал челюсти.
– Я не стану обсуждать этот вопрос, пока вы не представите рапорт.
Гвенна открыла и закрыла рот. Как будто мало ей было потерять половину крыла. Похоже, по собственной тупости и несдержанности она упустила возможность вернуться за уцелевшим.
– Адмирал…
Голос ей самой показался чужим – умоляющим, растерянным. Она возненавидела себя за тон, но что такое еще одна капля в море самоуничижения, в котором она тонула?
– Иногда успех от поражения отделяют не дни, а минуты.
Она чувствовала, как утекают эти минуты – точно кровь из раны.
Гвенна оглянулась. Анник не было видно, значит та, вероятно, уже в лодке. Гвенна смерила взглядом расстояние до перил и снова повернулась к Фрому. У его людей арбалеты, но в нее они вряд ли станут стрелять. Она неудачница, а не изменница.
Адмирал скроил мину, долженствующую взывать к рассудку.
– Я отправлю в город гонца с донесением.
– Этого мало, адмирал, – ответила она. – Извините.
Она протиснулась мимо разинувшего рот Фрома, кивнула на ходу солдатам, в шесть шагов пересекла палубу, опрокинулась за перила и упала в лодку под бортом. Суденышко покачнулось. Анник, как она и думала, уже сидела на носу в готовности отдать концы. Гвенна опустилась на среднюю скамью и взялась за весла.
