Были времена, когда Надир завидовал тому, как Соколица доверяла людям. Это была не слепая вера, которую иногда проявляли наивные, не видевшие мира существа, а готовность поверить в то, что сказал другой, и чего Надир делать не умел. Всё, что он помнил о своей жизни, только доказывало ему, что доверие – это то, что люди неизменно обманывают. Это слабость, которую можно использовать, и он никогда не понимал, почему люди так раскрываются и позволяют другим залезть так глубоко себе под кожу. Зачем вообще так рисковать? Соколица сказала бы, что в этом и заключается смысл жизни: уметь рисковать собой ради других.
Соколица была первым человеком, которому он доверился за долгое, долгое время.
Надир доверял обитателям Рубиновой Пустыни, которые помогли ему спастись из плена. Которые поверили в него, когда даже для самого себя он был всего лишь сломленным рабом, беглецом из Эстера – империи, где правила магия. Но Надир был тем, кто уничтожил их доверие, использовал его против них, когда его хозяин, тот, от кого он бежал, нашёл его и отдал приказ – Надир, не задумываясь, убил их всех.
Итак, три недели назад Аяна поцеловала его. Прижала к облупившейся стене заброшенного особняка, где он жил вот уже больше шести лет. Её руки были уверенными, а губы нежными и желанными… И Надир предположил, что это какой-то трюк.
Когда Аяна хриплым голосом прошептала в его опухшие от поцелуев губы, что любит его, Надир разозлился. Он назвал чародейку лгуньей, насмехался над тем, что она не более чем одержимая ведьма, которая никогда не сможет отвечать ни за свои поступки, ни за свои слова. Он сказал Аяне, что ей нельзя доверять, что Надир никогда не будет точно знать, говорит ли с ним Аяна или дух Свободы, который она приняла в своё тело, и который с годами всё больше проникал в её собственную личность, перемешивался с ней. Он сказал, что ему надоело быть игрушкой в руках жаждущих власти магов.
Надир видел перемену в глазах Аяны, видел, как на мгновение поколебалась её решимость.
И именно тогда Аяна сказала ему, что докажет, что она куда больше, чем «одержимая ведьма».
«Если для того, чтобы снова стать целой, и чтобы ты почувствовал ко мне то, что я чувствую к тебе, придётся отправить Свободу домой, где ей самое место, я это сделаю».
«Докажи это или никогда больше не прикасайся ко мне».
Надир мерил шагами комнату Кассандры. Аяна жила и дышала свободой магов. Сколько раз они спорили об этом за годы своего знакомства? Сколько раз она спорила со всеми ними? Надир отказывался верить, что Аяна сделает что-то подобное, пожертвует чем-то настолько важным ради него. Люди так не поступают, кричал весь его опыт.
Голос Соколицы вывел его из задумчивости.
- Так она не сказала тебе, как собиралась это сделать? Просто что… сделает это?
Остановившись рядом с кроватью Кассандры, чтобы взглянуть на чародейку, Надир покачал головой.
- Нет. Я думал, она просто говорит мне то, что я хотел услышать. Я сомневаюсь, что понял бы её объяснения, даже если бы потрудился спросить.
