– Кто из вас не ест конфет, выходите вперёд!
Никто почему-то не вышел.
– Странно! – воскликнула Пеппи. – Ну что ж, пусть теперь выйдут вперёд те, кто ест конфеты.
Все дети, застывшие в немом восхищении у витрины, сделали шаг вперёд. Их оказалось двадцать три.
– Томми, открой, пожалуйста, мешки, – скомандовала Пеппи.
Томми не заставил себя дважды просить. И тут начался такой конфетный пир, которого ещё никогда не было в этом маленьком городке. Дети набивали себе рот леденцами – красными, зелёными, такими кисленькими и освежающими, – и карамельками с малиновой начинкой, и тянучками. По всем улицам, выходящим на Большую, бежали дети, и Пеппи едва поспевала раздавать горстями конфеты.
– Нам, пожалуй, придётся пополнить запасы, – сказала она, – а то ничего не останется на завтра.
Пеппи купила ещё двадцать кило конфет, и всё же на завтра почти ничего не осталось.
– А теперь все за мной, у нас есть дела напротив! – скомандовала Пеппи и, перебежав через улицу, смело вошла в игрушечный магазин.
Дети двинулись за ней. В игрушечном магазине оказалось столько интересного, что у всех разбежались глаза: заводные поезда и машины разных моделей, маленькие и большие куклы в чудесных нарядах, игрушечная посуда и пистолеты с пистонами, оловянные солдатики, плюшевые собаки, слоны, книжные закладки и марионетки.
– Что вам угодно? – спросила продавщица.
– Всё… Нам угодно, – повторила Пеппи и окинула любопытным взглядом полки. – Мы все страдаем от острой нехватки пистолетов с пистонами и отсутствия марионеток. Но я надеюсь, вы нам поможете.
И Пеппи вынула из кармана полную горсть золотых монет.
И тогда каждый из ребят получил право выбрать себе ту игрушку, о которой давно мечтал. Анника взяла себе великолепную куклу с золотыми локонами, одетую в нежно-розовое шёлковое платье; а когда ей нажимали на живот, она говорила «мама». Томми давно хотелось иметь духовое ружьё и паровую машину. И он получил и то и другое. Все остальные ребята тоже выбрали кто что хотел, и, когда Пеппи закончила свои покупки, в магазине почти не оставалось игрушек: одиноко лежали на полке несколько книжных закладок и пять-шесть «Конструкторов». Себе Пеппи ничего не купила, а Господин Нильсон получил зеркальце. Перед тем как уйти, Пеппи купила ещё всем по дудке, и, когда дети вышли на улицу, каждый дул в свою дудку, а Пеппи отбивала такт рукой манекена.
Какой-то малыш пожаловался Пеппи, что его дудка не дудит.
– Тут нечему удивляться, – сказала она, осмотрев дудку, – ведь дырочка, в которую надо дуть, залеплена жевательной резинкой! Где ты достал эту драгоценность? – спросила Пеппи и выковыряла из дудки белый комочек. – Ведь я её не покупала.
– Я жую её с пятницы, – прошептал мальчик.
– Честное слово? А вдруг она прирастёт к твоему языку? Учти, у всех жевальщиков она куда-нибудь прирастает. На, держи!
Пеппи протянула мальчику дудку, и он задудел так же звонко, как и все ребята.
На Большой улице царило неописуемое веселье. Но тут вдруг появился полицейский.
– Что здесь происходит? – крикнул он.
– Парад гвардейцев, – ответила Пеппи, – но вот беда: не все присутствующие понимают, что они участники парада, и поэтому дудят кто во что горазд.
– Немедленно прекратить! – завопил полицейский и зажал уши руками.
– Скажи лучше спасибо, что мы не купили тромбона.
И Пеппи дружески похлопала его по спине рукой манекена.
Один за другим ребята перестали дудеть. Последней замолкла дудка Томми. Полицейский потребовал, чтобы дети немедленно разошлись – он не мог допустить такого скопления народа на Большой улице. Собственно говоря, дети ничего не имели против того, чтобы отправиться домой: им хотелось поскорее пустить по рельсам игрушечные поезда, поиграть с заводными машинами и выкупать новых кукол. Они разошлись весёлые и довольные, и никто из них в этот вечер не ужинал.
