– Благодарю, – отказался Плюшкин. – Посмотрю потом… Прежде всего меня интересует, не видели или не слышали ли вы чего-нибудь необычного в саду. Может быть, чьи-то голоса или звуки борьбы?
– Нет, – покачала головой Юля. – Я понимаю, о чем вы спрашиваете. Хотите знать, не слышала ли я, как убийца ругается с Серегой. Но понимаете, я слышала только голоса тех, кто сидел на лужайке перед домом. Они как раз стали петь.
– Петь?! – оживился Плюшкин. – И часто вы поете за столом?
– Вообще-то раньше никогда не пели, – чистосердечно призналась Юля. – Но в этот раз пели. Девчонки пели, и, по-моему, Никита им подпевал.
– Значит, остальных мужчин вы не слышали?
– Нет.
– А как вы сидели за столом?
– Как? – задумалась Юля. – Ну, точно не помню. Сначала я усадила рядом с Колей Инну, Маша села рядом с Шурой, Серега сел рядом с Темой, а я рядом с ними. Но потом все не раз вставали, менялись местами, мы еще фотографировались и снова менялись местами. Так что точно я могу сказать только про Никиту. Он весь вечер прочно просидел в гамаке. А остальные перемещались.
– А что вы можете сказать о том, кому была бы выгодна смерть Сергея?
– Не знаю, может быть, его отцу? Они вечно с сыном цапались, потом отец Сереги недавно женился в третий раз на молодой женщине, а Серега был страшный бабник, и вообще Серега не был уж очень хорошим сыном. Ну, и у его жены Галины могло терпение в конце концов лопнуть от бесчисленных измен Сергея. Хотя, с другой стороны, было бы странно, если бы она выбрала для мести такой странный способ. Галина женщина рациональная.
– Не знаю, не знаю, – пробормотал Плюшкин. – А из тех, кто присутствовал вчера на шашлыке, у кого были причины ненавидеть Сергея?
– Из них только я, Тема и Коля знали Серегу раньше, – сказала Юля. – И только Коля и Тема знали его настолько хорошо, чтобы ответить вам на этот вопрос. Во всяком случае, мне ничего не известно о том, что у кого-то из гостей была причина убить Серегу. Неужели вы думаете, что я бы в таком случае пригласила их в нашу компанию?
– Спасибо, у меня пока все, – поблагодарил ее лейтенант.
Затем он решил побеседовать с Инной, которая ехала вместе с Колей и его воротами полдороги в одной машине и была соседкой убитого за столом. Следовательно, была тем человеком, которому он мог открыть душу и поделиться злодейским планом, если он у него был, разумеется.
– Не слышали ли вы от Николая после того, как он купил ворота, зачем ему это понадобилось? А также не говорил ли вам тот же Николай, что он что-нибудь замышляет? – начал, не переводя дыхание, сыпать вопросами Плюшкин. – Не жаловался ли на то, что его друга преследуют? Или, может быть, упоминал про какую-нибудь ссору между Сергеем и третьим лицом? Словом, обо всем, чтобы могло бы пролить свет на убийство Сергея.
Инна задумчиво посмотрела на лейтенанта, прикидывая про себя, что он за человек. По лицу Плюшкина ей не удалось составить о нем сколько-нибудь определенного мнения, и она решила сказать правду.
– Я вам перескажу то, о чем я переговорила за весь вечер со всеми, а вы уж сами решайте, важно это для вас или нет. Только отвечать буду по порядку. Начну с Коли, как вы и просили.
Плюшкин кивнул.
– Значит, сначала он болтал исключительно насчет своих ворот, – начала вспоминать Инна. – Хвастался, что возьмет со своего папаши тысяч пять за них. Я тогда еще поинтересовалась, неужели у него отец такой доверчивый простак и не захочет увидеть чек.
