А Президент не настаивал отведать чай журналисту из деревянного стаканчика.
– Спортивные успехи? Да, я слежу и за своими спортивными успехами. Например, я укладываюсь в спортивный норматив по плаванию.
– И у вас есть друзья в бассейне?
– Нет, друзей по бассейну я не завожу, да они в бассейне и не нужны.
– А кто же ваши друзья по жизни? Это всё те же друзья по кооперативу «Озеро»? Крепко спаянная восьмёрка – первые люди в российскую элиту?
– Что вы такое говорите! Мне вовсе непонятное! Люди из кооперативного возраста давно вышли, у них масштабы несравненно шире. Мы сейчас с ними просто в тёплых доверительных отношениях. – Давно подмечено, что друзья Пезидента необыкновенно удачливые люди. Как это может быть, что бы удельный вес удачливости и успеха в стране был на стороне образовавшегося клана – клана Президента? За столь короткое время эти люди, сплошь друзья Президента, преуспели во всём, за что бы ни взялись? Это вы позволяете им быть такими успешными?
– Не позволяю, я в их жизни вообще не участвую. Лучше сказать, я им не мешаю быть удачливыми в бизнесе и счастливыми в жизни.
– Им повезло.
– Может быть. Но не более.
– Как и ребятам из «Уралвагонзавода»?
– Как и ребятам из «Уралвагонзавода».
– Как и Холманских Игорю Рюриковичу?
– Как и Холманских Игорю Рюриковичу.
– Но вот не повезло осуждённому М.
Президент моментально удивился лицом. Выпучил глазки и губы вытянул в трубочку, повёл зябко плечами и затянул с ответом. Потом вытянул из себя вопрос:
– Не повезло?
– А как? – Игорь Дмитриевич пожал плечами. – А как вы думаете?
– Он помилован!
– Отсидев десяток лет. Или около.
– По решению суда! Замечу.
– Хорошо. Суд его осудил, а вы его помиловали. Тогда почему Президент его помиловал? Вы его уже не боитесь?
– Я никогда его не боялся и сейчас не боюсь, тем более.
– А он вас?
– А я и не хочу, что бы он меня боялся. Я не хочу, что бы кто то меня боялся вообще. Я не собираюсь его преследовать, я его помиловал.
– Тогда повторю свой вопрос: почему Президент готовый помиловать осуждённого М. с одним условием – получить от него прошение о помиловании, всё-таки, не миловал осуждённого без его ходатайства о помиловании. Разве это было обязательным в процедуре помилования? Вы хотели видеть унижение М? И вы ждали выражение благодарности от М. за помилование в какой либо форме?
– Нет, совсем не ждал от М. никакой благодарности – я знал кого касается этот акт о помиловании. А то, что не миловал его без прошения, то это моё право, как Президента, миловать или не миловать. А сейчас давайте отдохнём немного – сидим целый час и уже устали друг от друга.
– Нет, господин Президент, мы не устали. Но не против передохнуть вместе.
Тогда Президент встал и повесил пиджак на спинку кресла, потянулся и устало выдохнул.
– Меня удивляет такой интерес к М.? Откуда это? – сказал как бы себе Президент, не ожидая ответа от присутствующих.
Игорь Дмитриевич молчал, ожидая продолжения. Юра следовал примеру старшего товарища, ему хорошо было молчать и он молчал.
– Откуда такое участие к человеку, не к коммунисту – в этом случае было бы понятно – десятилетия дышали коммунизмом. Выходило бы, что не надышались. Но понятно, сам то он на дух не выносит коммунистов.
– Он находит режим не коммунистическим. – Сказал Игорь Дмитриевич слабым голосом.
– Вот действительно! Нам уже не хватает собственных марксистов.
Так что ли? – Сказал Президент, словно разгадывая тайну М. – Что бы вершить очередную революцию! А где они их возьмут, если естественным способом последние доживают свой век и до конца своих дней остаются проповедниками марксизма и в отличие от большевиков знакомы только по книгам со своей теорией.
