Бесцеремонное появление Максима очень испугало девушку… Она, может статься, поначалу намеревалась поступить несколько иначе. Не так опрометчиво. Да и вообще передумать как либо поступать…
Но Максим материализовался в тамбуре с перекошено-приоткрытым от волнения ртом, с выпученными глазами, с красной рожей и одним таким своим необычным видом подверг бедную девушку в истерический шок…
Она, оставив без внимания свои незастегнутые джинсы, быстро подняла руку с некими предметами и на мгновение эту руку застопорила в воздухе. Этого мгновенья хватило, чтобы Максим в одном из этих предметов узнал СВОЙ кошелек. Ну а другим предметом, без сомнения, являлся кошелек огромного толстяка…
– СТОЙ! – выкрикнул, чуть ли не выстрельнул, Максим и необдуманно рванулся к девчонке. Имея своей целью предотвратить выкидывание за борт таких ценных предметов, каковыми являются кошельки.
Особенно ЕГО кошелек.
Но девушка, сделав ловкое движение руки, как при кидании камня (или гранаты), отправила кошельки в темную плотность ночи… В неведомое… А наверняка все складывалось бы по-другому не кинься бы Максим истерично к девушке… Но назад не отмотаешь время…
Максим осознал свою опрометчивость и попытался остановить свое, стремящееся к девчонке, тело… НО…
Девушка смотрела на него удивленно, словно предчувствуя ОСОБУЮ значимость с ОСОБЫМИ последствиями происходящего момента.
Но также что-либо изменить была не в силах…
Вагон, как нарочно, вдруг резко качнулся в сторону. Видать на повороте. А качнулся как раз в ТУ СТОРОНУ, где стояла возле открытой двери юная девушка и куда стремительно бросил свое тело Максим…
Вот так. Превратности судьбы с ее непостижимыми заворотами.
Знал бы где утонуть – набросал бы кучу спасательных кругов…
Вслед за злосчастными кошельками в злорадное объятие ночи из вагона вылетел Максим. И девушка, скованная объятиями Максима…
А из Максима вылетело то самое иное матерное слово на букву «Б», которое никогда из него не вылетало в силу Максиминой интеллегентности, уступая обычнобезобидному слову «Блин».
…И окутал их влажный ночной воздух, и ветер забился нагло в уши.
И не успели они основательно со вкусом ощутить свой незабываемый полет в ночи. Так сказать, оценить все его неизгладимые прелести. По причине его обидной внезапности и обидной скоротечности…
Эта музыка. Она какая-то несуществующая. Ее не может быть. Но она есть. Где-то за ширмой. За прозрачным занавесом. И везде. В колебаниях каждого атома… Колокольчики… Хрустально-серебристые колокольчики, извлекающие непривычную слуху хрустально-серебристую мелодию… Ясно… Все ясно… Эта мелодия в каплях росы или в мертвенно-бледном свете луны… Луны, которая смотрит прямо в глаза, немилосердно сжигает их своим светом.
Специально направленным светом. Чтобы просверлить мозг. Через глаза… Какой умный способ… А ноты музыки весело прыгают, смеясь звонкими колокольчиками… Луна прозрачна… Только свет от нее…
И за ней…
И визг… ВИЗГ… Неприятный. Раскидывающий в стороны хрустальные колокольчики.
Под безумный визг сатаны
понимаешь прозрачность луны
и хватаешь с земли валуны…
…Отрываешь с земли валуны
и кидаешь их в небо с силой,
Чтоб луна тебя не бесила…
Чтоб следить за тобой перестала
и душевным надгробием стала.
Какая чушь! Мгновенье. Пустыня и холод… Должен быть холод… А тут валуны… Почему валуны? Камни такие… Большие… Нелепость какая-то… И ветерок приятный… Ласкает…
