Перекрестие судеб - страница 6

Невозможно было игнорировать тот факт, что современная техника, на которую был сделан заказ, задерживалась. Эмильен понимал, что время против них, но он не собирался сидеть сложа руки. «Обладая старым, мы все равно сможем добиться успеха, если будем действовать умно», – заявлял он своим солдатам во время брифингов. Это поднимало дух элитной части его армии, готовой на всё ради победы.

Тем временем Ханс, понимая важность предстоящей битвы, анализировал действия Эмильена. Он отдал приказ своим силам воздержаться от штурма, вместо этого сосредоточившись на перегруппировке и тактической подготовке. С каждым днем он стал более настойчивым, планируя каждый шаг с большой осторожностью. «Эмильен – умный противник, – размышлял Ханс. – Но мы тоже знаем, на что способны».

Каждый вечер у обоих командиров проходили совещания, где обсуждались планы, готовность, и скачки в моральном духе войск. Все понимали, что с каждым новым днем их шансы на выживание сокращаются. Время шло, и каждый день, становясь решающим, приближало их к столкновению, которое решит судьбу не только обоих мужчин, но и всей битвы за Париж.

Глава 10: Первая битва за Париж

Час до битвы. На горизонте раскинулось широкое поле, где обе стороны заняли свои позиции, готовясь к жестокому столкновению. В воздухе витал запах напряжения – дыхание будущего сражения, в котором каждый солдат осознавал, что его жизнь и судьба нации находятся на волоске. Эмильен, командующий французскими силами, с тревогой в сердце наблюдал за своими войсками. Несмотря на численное преимущество, он понимал, что за его противником, Хансом, существует современное снаряжение – высокотехнологичные танки и авиация, о которых его солдаты могли только мечтать.

Как только солнце поднялось выше, гул моторов раздался с небес – июльское утро превратилось в арену войны. Французские ранцы дымили, когда поднимались самолеты противника. Эмильен ощутил, как по спине пробегают мурашки. Он понимал: воздух будет полон смерти и разрушений, и шансы на успех за них таяли с каждым мгновением.

Команда на начало битвы прозвучала громко и чётко; и в этот момент дала волю ярости. Одновременно раздались отвратительные гремящие звуки. Обе стороны, как машины, запущенные на полную мощность, рванулись вперед, навстречу неведомому ужасу. Звуки военной техники, раскаты грома и свист пуль сливались с отчаянными криками солдат. Орудия ревели, земля под ногами тряслась от залпов. Эмильен чувствовал, как рабочие надежды его бойцов, закалённых в боях, разрывались сериалами пуль, как рвут папиросную бумагу.

Немецкие самолеты, как хищные птицы, пикировали вниз, укрывая дождем огня своих пушек по французским позициям. Огонь с небес выкашивал ряды, сбивая десантников ещё до того, как они смогли ступить на родную землю. Лужи страха и боли образовались на поле, когда бронетехника поворачивалась, а старые французские танки, осёдланные солдатами, слабо двигались вперед, подрываемые мощными ударами артиллерии.

С каждым новым взрывом поднимались столбы пыли и дыма, кладущие серую завесу на поле битвы. Эмильен, осмотрев своих людей, внезапно почувствовал растущее беспокойство. Их боевой дух, хоть и крепок, начинал колебаться из-за численных потерь. Он крикнул, стараясь вдохнуть жизнь в свою армию: «Мы не можем отступить! Мы сражаемся за каждую пядь этой земли!» Но его слова, хоть и воодушевляющие, поднимали лишь временный подъем среди отступающей надежды.