–А в честь чего презент? – спросила Юля, причём голос весь день, сдерживающийся от внутренней агрессии, прозвучал слишком строго и холодно, так что выражение «счастливого дурака» просто смылось с лица Гоши.
–Просто так, – сказал он, вы сегодня такая красивая.
«Да ладно, я красивая, что за день сегодня? – Спокойно Юлия держи себя в руках, не надо отыгрываться на бедном Гоше».
–А что я обычно страшная? – спросила она тем же голосом, и искренне надеясь, что парня сейчас просто сдует.
–О, нет Юлия я ничего такого не хотел сказать, извините Юлия мне пора! – протараторил Гоша и быстро ретировался.
И тут её как прорвало, долго сдерживаемые эмоции выплеснулись на волю, истерическим смехом и болью в животе от бессилия остановить этот смех, который как терапия измученных нервов шёл из глубины души, давая грубому физическому телу порцию эндорфинов. Утерев слезы радости, она, спешно убрав документы по ящикам и выключив свет, вышла на улицу. Падал лёгкий снежок, городом владела безмятежность и спокойствие свойственная последнему дню недели пятнице.
Истерический смех не много поднявший её настроение, вся эта суета и кошмар прожитого дня, отошли вторя атмосфере города на второй план – тёмных закоулков души, жаждущих забвения, только вместо спокойствия и неги пришла пустота, пустота «пустой квартиры и одиночества», когда спешить домой не имеет смысла, а жизнь теряет своё сакральное значения любить.
Когда человек спит, нечто в его сознании позволяет ему понять, что все происходящее – это сон.
Аристотель
С трудом открыв слипшиеся от долгого сна веки, он потянулся, тело с сонной истомой выгнулось и с не охотой расправилось, вяло раскинувшись на кровати. Часы на будильнике показывали двенадцать часов дня. – Прилично, – подумал он, посчитав в уме продолжительность этого ночного полёта, учитывая, что лёг спать он в шесть вечера, а встал в двенадцать дня. Не хотя, повернув голову, он посмотрел, как солнечные лучи проникая сквозь плохо зашторенные занавески, греют паркет длинными солнечными колоннами. Рядом тихо тикают все те же часы, а в комнате пахнет сном, этим приятным запахом домашней неуклюжести и несобранности, в каком-то смысле даже уютом, теплом пледа, подушек, и хорошей книгой и обязательно сказкой.
Он улыбнулся, встал. Пройдя на кухню, поставил чайник, кофе он не пил принципиально, учитывая его хобби и в связи с важностью контроля своего сердечного ритма и дыхания, кофе являлся тем напитком, употреблять который любому сновидцу было противопоказано. Телевизор он тоже не любил, слишком много мусора, способного засорить пространство сна, потому он предпочитал радио, включив которое он узнал знакомую передачу «стола заказов», где люди звонят и просят поставить любимую песню, он тоже иногда звонил туда, музыку он любил, хорошую музыку и качественный звук. Увидев свою фотографию с братом, он по-доброму улыбнулся. Молодые, смешные, сонные и, хотя брата уже нет в живых, это фото все равно будило в нем лучшие воспоминания.
Сеня был его старшим братом, первопроходцем, изучившим пространство сновидения и осознанность сновидений, дотошным, смешным, он знал кучу анекдотов и обожал солнце и море Юга России. Считал эти края самыми чистыми и правильными. Семён никогда не понимал этой любви брата, даже потом, когда Сени не стало и он начал общаться с ним во снах, тот всегда говорил ему какую-то чушь о правильном солнце и песочных часах из самого мелкого южного песка.
