Эти девятнадцать детей первого класса и были теперь, по сути дела, ее семьей.
Она их любила и скучала по ним, когда долго не видела.
Но сегодня, выйдя за территорию детского дома, Вера довольно быстро отвлеклась от привычных забот и проблем.
Вот уже почти четыре недели, как в ее личной жизни все пошло кувырком. Почему началось это противостояние, приведшее в итоге к разводу, девушка даже и теперь не понимала. Когда, в какую минуту ласковый и нежный Алешка стал холодным и замкнутым, Вера, честно говоря, не заметила.
И вдруг как гром среди ясного неба – его собранный чемодан, одиноко и сиротливо стоящий в их крошечной прихожей.
Когда Вера, вернувшись с работы полгода назад, наткнулась на этот дурацкий чемодан, она, ничего не понимая, подняла изумленные глаза на вышедшего навстречу мужа:
– Привет! Ой… Это что? Что за переселение народов? Ты в командировку, что ли, собираешься?
Алешка поначалу нахмурился, почему-то пряча глаза, как-то растерянно покачал головой, но потом, все же найдя в себе силы, заглянул ей в лицо и прямо спросил:
– Скажи, Вера, а тебе нравится, как мы живем?
– А как мы живем? – искренне удивилась ничего не подозревающая Вера.
Сообразив, однако, что что-то тут не так, она даже занервничала:
– Ой, подожди, подожди… А что, собственно, происходит? Я так понимаю, тебе что-то не нравится… А что? И при чем здесь чемодан?
Алешка, покраснев, сердито кашлянул и покачал головой:
– Вера?! Ты это серьезно? Нет, ты точно не от мира сего! Ты живешь как во сне… Ты хоть помнишь, вообще, что ты замужем?
– Ну, да, – как-то неуверенно протянула Вера, все еще не понимая, к чему он клонит.
– Неужели? А что у тебя есть муж, о котором надо заботиться, кормить его, стирать вещи… А? Об этом помнишь? Вот скажи, как ты живешь?! Ты вечно занята только своим детдомом, своей малышней, их проблемами… Ты совсем забыла, что мы – семья!
Вера подавленно молчала.
Да. Конечно, он прав. Конечно…
Все свое свободное и несвободное время она проводила на работе.
Вечно неслась туда сломя голову. То торт повкуснее покупала, отметить чей-то день рождения, то цветные заколки девчонкам на волосы, то еще что-нибудь…
И так каждый день. Каждый месяц… Всегда.
Она пытливо заглянула ему в глаза:
– А тебя это не устраивало? Нет?
Муж, не сдержавшись, сердито фыркнул:
– А что меня должно было устраивать? То, что тебя вечно нет дома? Или, быть может, то, что все наши разговоры за завтраком, обедом и ужином начинались и заканчивались одним и тем же: новостями из детского дома? Ну, скажи, что мне должно было нравиться в такой жизни?
Она взволнованно прислонилась к стене:
– Но ты никогда не говорил…
Алешка резко обернулся:
– А зачем? Разве бы ты меня услышала?
Он помолчал, а потом горько вздохнул:
– Тебя же никогда не интересовала моя работа, мои друзья, мои родственники… И не потому, что ты плохая, нет! Просто некогда тебе было. В твою голову даже не приходила мысль, что есть другая жизнь! А она есть. Представь себе, есть! Слышишь?
Вера и слышала, и понимала…
И прекрасно видела, что Алешка уже принял решение, и этот одинокий чемодан, стоящий в их прихожей – точка в их отношениях.
Он уходит.
И все же, надеясь на чудо, она, проглотив слезы, еле слышно прошептала:
– И что?
Ее муж как-то безразлично пожал плечами, помолчал и медленно произнес, сразу превратив ее в ледышку своими словами:
– Я, Вера, ухожу. Сначала хотел уйти, не дождавшись тебя. Думал, что так будет лучше… Но потом понял, что это не выход. Как-то это не по-мужски… Решил, что нужно честно все сказать. Глаза в глаза. Вот так… Поэтому и говорю.
