Бурханизм – это, бесспорно, высокоразвитая религия, не только не исключающая магию, но и использующая её как один из видов религиозной практики, которая призвана установить контакт с духами, божествами или единым Богом, представляющим собой абсолютное начало. Как и в любой высокоразвитой религии, магический ритуал и медитация являются эффективным средством общения с Богом. Через экстаз, представляющий собой измененное состояние сознания, жрец этой религии общается с духами природы и божествами, причем в первую очередь он должен поклоняться Единому Богу (т. е. Небу или Солнцу), доводя его волю до других членов своего рода, племени, сограждан централизованного государства или империи.
Однако в бурханизме, как правило, не было ни единой унифицированной церковной организации, ни, тем более, центрального управляющего органа, ни общепризнанных духовных лидеров, пророков или мессий, ни общих ритуалов, поскольку каждый жрец этой религии был очень яркой личностью с сугубо индивидуальным набором психотехнических и магических средств и «инструментов».
Особый индивидуализм бурханистов (точнее, их жрецов) был обусловлен многими причинами: идеей избранничества богами или духами (т.е. каждый жрец считал именно себя наделенным особым даром и специальной, сугубо индивидуальной миссией); представлениями о том, что каждый жрец получает по наследству или от избравшего его божества особые, «тайные» (эзотерические) знания; его особыми связями со своим собственным родоплеменным, этническим коллективом; естественным соперничеством столь своеобразных личностей, всегда стремящихся к верховенству, и т. д. Не последнюю роль в этом играло и то, что каждый жрец одновременно со своими ритуальными функциями отстаивал и политические, в том числе этнополитические, геополитические, военно- политические, интересы своего коллектива. Именно ярко выраженный индивидуализм бурханистов не позволял им выработать общегосударственную унифицированную систему, ритуалов, а также и «стандартизированное» философское учение, хотя при всех различиях и конфликтах между отдельными шаманами мы обнаруживаем в нем общую космологическую систему (концепцию 3-х миров с возможностями взаимного общения между ними), единую онтологию (учение о двуедином божестве, создателе и «промыслителе»), детально разработанную религиозно-практическую систему и общую мифологию, в которой, собственно говоря, и были особым образом, в специфической (форме «зашифрованы» их философские взгляды.
Таким образом, в бурханизме все же имелась своя философия, своё религиозно-философское учение, причем не менее (если не более) развитое, чем в других религиях, но сугубо «теоретическая» часть этой философии, во-первых, особо не выделялась из общемировоззренческой системы и, тем более, не противопоставлялась ей, образуя нечто целостное, во-вторых, она вообще носила более практический, нежели теоретический характер (ср. европейскую философию, в которой «теория» обычно сильно расходится с «практикой»), и была теснейшим образом связана с религиозной практикой, в-третьих, она была органично переплетена с бытовой культурой этнического коллектива, в-четвертых, её наиболее эзотерическая часть, обладание которой могло представить какую-либо социальную опасность, была хорошо защищена от несанкционированного вторжения «профанов». Иначе говоря, в действительности единое философское учение все же было (точнее, имелся общефилософский базис), но оно избежало «стандартизации» и «унификации» своего терминологического, понятийного аппарата и всегда сохраняло возможность для «сотворчества», для импровизаций, а значит и для дальнейшего развития.
