Сама графиня поднялась в свою спальню, обшитую дубовыми панелями и обставленную мебелью в стиле Людовика XIV, зашла в гардеробную, нашла длинную юбку и шелковую полосатую блузку. Переоделась и тут заметила, что шелк блузки не разглажен как следует – служанка явно поторопилась. Надо будет провести воспитательную беседу. Подобное отношение к обязанностям недопустимо! Не успела она сформулировать в голове текст претензии, как в дверь постучали:
– Мадам, простите. – Экономка деликатно застыла в дверях.
– Да? – Анастасия отвернулась от туалетного столика, где стояла шкатулка с драгоценностями – каратники надо было поменять на что-то более подходящее к обеду. Она остановила выбор на изумрудах.
– Мадам, Бриджит звонила, сказала, что у мясника нет телятины, у него остались только ребрышки и кусок печени.
Анастасия обессиленно рухнула на стул. Ребрышки? К обеду? Немыслимо! Она закусила губу, чтобы не разрыдаться. Оставалось молиться, что Луи будет в хорошем настроении и не сильно накажет ее за это.
* * *
Мальчонка, открыв рот, глазел на белого кролика, сидевшего в клетке на конторке в почтовом отделении. Начальник почты и по совместительству его родной дед Савельич, хитро улыбаясь, рассказывал карапузу историю жизни маленького зверька:
– Дед мой, Митрич, твой прапрадед, то бишь, охотник был в наших краях самый лучший. Такой, что в глаз лося с трех километров попадал. И на медведя с голыми руками в легкую ходил. Очень его люди уважали и любили. Если вдруг где какая беда, сразу к нему бежали. Говорили, мол, подсоби, Митрич, лиса повадилась курей таскать или там волк телушку задрал. Дед ружье возьмет, к людям добрым в гости пойдет, всех из дома выгонит, чтобы под ногами не путались, сам в засаду сядет и ночью с закрытыми глазами даже хорька подстрелит!
Мальчонка не сводил глаз с рассказчика, полностью забыв об утренней истерике, которая и послужила причиной визита на почту. Его мама, невестка Савельича, стояла за сыном и весело улыбалась свекру, одной рукой поглаживая уже солидно округлившийся живот, а другой механически перебирая светлые кудри сына, она и сама не меньше мальчика была захвачена очередной байкой свекра. А тот, вдохновленный благодарной публикой, продолжал вещать, опершись на конторку и подперев рукой круглый подбородок:
– Так вот, однажды той страшной зимой, когда луна чуть не столкнулась с солнцем, в лесу не заснул медведь и от того беда великая приключилась. Медведь днем всякие бесчинства творил – то ульи разграбит, то деревья повалит, то рыбу всю в реке распугает, а по ночам ревет так, что людям спать не дает. Ничего не помогало – ни закрытые окна, ни подушки на головах, ни даже свечной воск в ушах. Люди даже помирать начали – а ты попробуй без сна проживи десять дней!
– А я могу! – тут же хвастливо заявил внук.
– Ты да, – важно кивнул дед, – ты ж супергерой, но таких супергероев два человека на всей земле, а остальным без сна никак. В общем, собрались люди и пришли к деду. Мол, подсоби, Митрич, сил никаких нет, отдадим тебе все, что захочешь, только сделай ты что-нибудь с этим медведем. Отчего ж не подсобить, если люди просят? Хорошо, говорит, помогу я вам. Собрался, значит, Митрич, взял рогатину, надел валенки и ушанку и пошел в лес на медведя. Приходит к его берлоге, тычет туда рогатиной, а медведь как заревет, так один дед в селе от ужаса и помер. Ревет, значит, косолапый, но из берлоги не выходит. Митрич опять его потыкал рогатиной – он опять ревет. Он снова туда – снова рев. И так десять раз или даже двенадцать. Медведь ревет, да не выходит. Надоело это Митричу и говорит он медведю – ну если ты не выходишь, значит, я к тебе пойду. И зашел в берлогу!
