Сзади подошел Кёртис и легонько толкнул его в спину.
– Парень, у нас проблемы? Мозгу не хватает кислорода? – спросил он, улыбнувшись.
У Алекса от смеха слезы текли по щекам:
– Все в порядке, – он понемногу успокаивался, – все в порядке, просто вспомнил кое-что.
– Ну ладно, Алекс, мы все собрали и уложили. Дружище, ты готов к покорению вершины?
– Готов, – коротко ответил Алекс.
Дэниел и Кёртис с двух сторон приподняли его и усадили на стоявшее рядом инвалидное кресло, у которого вместо колес были прикреплены лыжи. Алексу было 70 лет, у него не было ног, он потерял их во время войны, но сегодня он поднимется на самую высокую точку Северной Америки.
– Вперед, друзья, – Алекс развернулся на месте в своем кресле, оттолкнувшись специально сделанными для него палками, и поднял лицо к двуглавой вершине, – вперед!
Сегодня она приходила ко мне во сне. Она стояла близко за моей спиной, и я почувствовал, как прядь ее волос коснулась моей щеки. Непроизвольно вздрогнув, я открыл глаза. На мгновение почудился аромат ее присутствия, тут же растворившийся в темной скорлупе комнаты. Приподняв голову с жесткой спинки дивана, я сел в напряженной позе и увидел, как на экране телевизора бесшумно корчили рожи герои известного мультфильма. Мерцающие ядовитой зеленью цифры будильника показывали пять минут первого ночи. Шея затекла и болела, как от удара бейсбольной битой, несмотря на то, что дремал я всего минут двадцать.
Господи, как же я хочу с ней познакомиться. Если бы только я мог взять и пересилить свою трусость. Меня угнетал страх того, что она меня отвергнет. А если она не примет меня такого, какой я есть? Мне не хотелось быть для нее одним из многих, которых она встречает на своем пути. Этого я не желал ни в коем случае. Из-за страха того, что она не ответит мне взаимностью, я сам себе безумно надоел.
Многие люди, которые что-то слышали или знали о ней, говорили о ней с большим уважением. Я слышал много слов о ее необычности и неординарности. Но в этих рассказах я не находил ничего нового. Я и без них понимал, что она была необычной, самой необычной из всех, кого я знал. Все мои знакомые, ходившие на свидания с ней, потом ни слова не говорили о том, как все прошло. Они ничего не рассказывали, хотя до встречи только и говорили, что о ней. Она оказывала на них какое-то невероятное воздействие. И это тоже было объяснимо. Ведь такая, как она, не может не произвести впечатления.
Многие мечтали о встрече с ней. Это было понятно. Но в отличие от меня – человека, который каждый день проходил мимо нее, восторгаясь и наслаждаясь каждой секундой этого момента и ожидая от нее повода, намека на разговор, но пока так ничего и не сделавшего ради встречи с ней – они действовали сами. Они сами предпринимали попытки познакомиться с ней. И у многих это заканчивалось успехом, она знакомилась с ними, разговаривала с ними. Они добивались от нее того, о чем я мечтал гораздо больше них, но я не хотел, чтобы наша первая встреча была такой же банальной.
Я все ждал, живя в полной уверенности, что когда-нибудь мы столкнемся. Это будет лучшим днем в моей жизни, в которой я не вижу никакого иного смысла, кроме встречи с Ней. Мысль и уверенность в нашем неизбежном знакомстве согревали мне душу и давали мне сил, чтобы прожить очередной день.
Я полюбил ее всем сердцем, с самого первого взгляда. Я помню день нашей встречи. Тогда к нам с проверкой нагрянул инспектор центрального офиса, которого по всей корпорации боялись, как огня. Мы сильно отставали от графика разработки проекта компьютерной системы безопасности для секретного военного комплекса на востоке страны. Мои нервы и физические силы кончились примерно за пару недель до его прихода. Мне никак не удавалось заткнуть все дыры в файерволе, чтобы подготовить систему к испытаниям. Демоверсия сетевого экрана так и оставалась демоверсией, и я ничего не мог с этим поделать. Работа над программой по 16 часов в сутки превратила меня в зомби, которому, как тогда казалось, было уже все равно, что скажет инспектор. На время проверки ему освободили кабинет нашего шефа.
