– Ну ничего себе, какая удача! – присвистнул он, заглядывая мне через плечо. – Это же Петербург.
– Не просто Петербург, а именно Васильевский, – довольно уточнил Сергей. – Сейчас Георгий фотокарточку получит, и вперед.
– Нужна музыка, – напомнил Корвус.
– Сейчас посмотрим, что там насочиняли в этом году. Желательно взять нашу страну? – засуетился Сергей, открывая поисковик на телефоне.
– У меня есть идея получше, – пробурчал себе под нос Георгий, спускаясь вниз по ступенькам. За его спиной со скрипом захлопнулась дверь. В руках он держал фотокарточку района, в котором мы находились, снятого с высоты птичьего полёта. – Тут музыкант местный есть. Я часто его слушаю. Играет в том числе свои песни. Неделю назад записал одно его творение…
Георгий покопался в телефоне и включил медленную мелодию. Бархатный тембр пел о несчастной любви и потерянном смысле жизни.
– Подойдёт такая музыка? – спросил он подозрительно и, когда мы с Корвусом синхронно кивнули, продолжил. – С нашей стороны всё необходимое сделано. Теперь ход за вами. И не советую возвращаться с неудачей – два теракта никто терпеть не будет.
Мы с собратом по несчастью накинули куртки и уселись на пол. Я взял у Корвуса второй лист с координатами и положил к себе в карман. После этого мы схватились за фотокарточку с разных сторон, а Георгий включил с самого начала песню на телефоне. Слишком поздно я вспомнил, что нужно было на всякий случай проверить координаты Корвуса. Бывали случаи, когда подобные нам ошибались с точностью и оказывались внутри запертого подвала, из которого нельзя было выйти. Такое случалось редко, но всё же…
Но в этот раз уже ничего нельзя было поделать. Музыка быстро проникала в сознание, распространяя по всему телу некую умиротворённость. Изображение в глазах поплыло в такт музыке и начало меняться. Вот появился дом, с торца которого находился подвал с газетами, серое небо и капли дождя, люди, снующие по двору… Сначала я привычно ощутил себя сторонним наблюдателем. Мимо нас шли прохожие, не обращавшие никакого внимания. Мы не могли пошевелить ни руками, ни ногами. Но вот музыка стала уходить на задний план, а на передний выступил стук дождя и шум, доносившийся с Большого проспекта.
Через минуту я уже чувствовал неизменные для Петербурга пронизывающий ветер и сырость.
– Эм… Я так понимаю, что нам с тобой лучше успеть до того, как здесь окажусь я сам, – Корвус взглянул на часы, отмечая время. – Меня встретили полдесятого вечера… Давай осмотримся и поищем, кто может быть диверсантом.
– Я не хотел этого говорить при надзорных, но уверен на все сто, что нам нужно искать не людей, а подсказки, как расшифровать, что написано в газете. – Я говорил очень быстро, пытаясь не упустить даже самые незначительные детали.
– Эм… – протянул Корвус, проследив за моим взглядом.
– Подумай сам. Зачем отсылать нас во вчерашний день?!
– Эм… Чтобы предотвратить теракт в Вене, – заученно повторил Корвус.
– Слушай, ну мы уже все обсудили! И ты со мной согласился, между прочим! – надавил я. – Я уверен, что его предотвратить нельзя. Поэтому времени у нас практически нет, скоро здесь будут надзорные, и мы не успеем разгадать шифр. К нам и так будет слишком много вопросов, когда мы вернёмся в будущее в полночь и застанем новый теракт. Что там с подвалом, кстати?
Замка на двери не было. Я осторожно открыл её и заглянул внутрь. Газеты уже лежали аккуратными стопками на своих местах.
