Вовка слушал эти разговоры с горящими глазами, открыв рот и похихикивая в самых пикантных моментах. Олег изредка составлял Краузу компанию в его похождениях, поэтому, будучи непосредственным участником того, о чем говорилось, держался при этих рассказах с достоинством, даже вставлял время от времени что-то от себя. А дядя Федя просто усмехался и покачивал головой, приговаривая: «Кобель, ты Санька, ох кобель…»
Николай, как единственный некурящий, стоял, чтобы не нюхать табачный дым, чуть в сторонке и, тоже улыбаясь, поглядывал на Александра. Надо сказать, что тот с первых дней привлек его внимание и даже вызывал симпатию. Николая удивляло превращение, которое происходило с парнем в начале и в конце рабочего дня. Если бы он встретил Крауза где-нибудь на улице, то ни в жизнь бы не подумал, что тот «на ты» с такими инструментами как «болгарка» и перфоратор, и что когда он орудует с металлом, у него в руках всё буквально горит. Но вне рабочего места Крауза можно было бы даже назвать пижоном: он был всегда аккуратно выбрит и подстрижен, на тонком прямом носу красовались темные очки, носил он черную кожаную куртку и широкие серые вельветовые брюки, на ногах – кроссовки с тремя полосками, а в зубах исключительно «Кэмел». И всё это смотрелось на нем со вкусом, всего было в меру и к месту, а красная «девятка» довершала привлекательную для девчонок картину.
После перекура первым обычно с кряхтением поднимался с лавки дядя Федя.
– Ладно, хлопцы, хорош лясы точить, работать пора, – говорил он, затушив окурок «Примы».
Следом за ним вставали остальные, и начинался обычный рабочий день. Николай по первости был, что говорится, «принеси-подай», больше смотрел, как и что делают другие, но уже через пару недель ему стали доверять самому отмерять и резать металл.
– Колян, ты не рви «болгарку», не рви, – Саня Крауз аккуратно придерживал его руку за локоть, – а то на тебя так дисков не напасешься. Ты плавненько, нежно, но с нажимом, как с девушкой, – подмигнул он. – И тут, и там спешка не нужна, оно само пойдёт, если всё правильно делать будешь.
Николай смущенно улыбнулся в ответ, стараясь всё делать так, как ему говорили.
– Да, Колян? – усмехнулся Крауз, глядя на Николая с хитрым прищуром.
– Чего «да»? – не понял тот.
– С девчонками-то надо аккуратненько?
Николай смутился ещё больше, а Олег, отмерявший в стороне стальной уголок, крикнул:
– А ты, Санёк, у него про это дело не спрашивай, он не в курсе, он у нас однолюб. Как в Катьку свою втюрился ещё со школы, так с ней одной и дружил всё время, а после армии на ней же и женился.
– Чего, правда, что ли? – Крауз сделал удивленные глаза. – И больше ни с кем?
Николай отвернулся, чтоб не было видно, как краска бросилась ему в лицо.
– Ну и чего? – буркнул он. – Всем, что ли, по девчонкам бегать?
– Правильно, правильно, Колян, – поддакнул ему дядя Федя, отрываясь от сварки, – ну их к лешему, баб этих…
– Так и я говорю – молодец! – Крауз хлопнул Николая по плечу. – Так и надо! А ты бы знал ещё, сколько денег на них уходит. Уйма! – засмеялся он.
Было непонятно то ли он шутит, то ли серьезно хвалит Николая.
– А тебя, так кто-то силком заставляет, – усмехнулся дядя Федя, прикуривая от горячего электрода.
– Точно, дядь Федь! Прям, ничего не могу с собой поделать, – Крауз сокрушенно покачал головой и снова засмеялся.
Деньги у Мартовых появились. Сергей Михайлович не только требовал дисциплины от других, но и сам держал своё слово – заработная плата аккуратно выдавалась в конце каждой пятницы. И когда Николай принес домой свою первую «кооперативную» получку, то радовался так, будто это были вообще первые заработанные им деньги.
