Переплетения смерти - страница 36

Именно тогда Виталий отдал приказ лучникам, и сотни стрел полетели в их сторону. Вода перед замком окрасилась в красный цвет, и трупы врагов медленно оседали на дно. Мой друг оглянулся на меня, и я ободряюще ему улыбнулась. Но в тот же момент посыпался град из стрел, выпущенных неприятелем. Я упала на каменные плиты и инстинктивно прикрыла голову руками. Когда обстрел прекратился, с радостью осознала, что цела и невредима.

Но тут же увидела жуткую картину: Вит лежал на спине, истекая кровью. Из его груди торчало три стрелы. На дрожащих ногах я подошла к нему и опустилась на колени. Тщетно попыталась нащупать пульс. Смертельная бледность растекалась по его лицу, унося в недосягаемую для меня даль. С чем сравнить потерю любимого, близкого человека? Как оправдать её? Как унять боль, раздирающую сердце, рвущую его в клочья? Я смотрела на остывающее тело, и всё вокруг словно застыло во времени. Будто серая пелена накрыла меня собою, лишая воздуха, света. Оглушённая горем, я не слышала звуков сражения. Моё платье, испачканное кровью друга, сжигало меня дотла. Коснувшись чужого холодного лица, под маской которого скрывалась душа Вита, я почувствовала, как дикий, нечеловеческий крик рвётся из моего горла. Он растворяется в осеннем небе и теряется в чёрных дождливых тучах. Где ты, любовь моя? Где ты сейчас? Я вновь одинока в этом проклятом мире, наполненном враждой и ненавистью. В бездонной пустоте, в темноте без надежды. Вскочив на ноги, я бросилась вниз по лестнице, убегая прочь от горя и беды, навсегда поселившихся в моём сердце. Я неслась по комнатам замка, не понимая, что творю. Вдруг чья-то сильная рука остановила меня, преградив мне путь, и я увидела перед собой немолодого уже человека. Его прищуренные глаза под нависшими бровями горели безумной радостью. Крепкие пальцы впились в моё плечо, не давая возможности вырваться.

– Помнишь меня? – прокричал мужчина прямо мне в лицо, и его тонкие губы растянулись в кривой ухмылке. – Я Джон Эртон.

Выхватив из-за пояса кинжал, он приставил его к моей шее, наслаждаясь властью надо мной. Я не чувствовала страха, скорее, какое-то омерзение. На фоне последних событий, произошедших в замке, всё, что творилось сейчас, казалось мелким и несущественным. Неожиданно рядом с нами оказался Патрик. Он попытался помочь мне, но Джон ударом в челюсть свалил его с ног. Забыв о моём существовании, он продолжил избивать парня. Я не могла мириться с подобной несправедливостью, но, не имея достаточных физических сил и оружия против чокнутого охранника, просто не знала, что делать. Единственное, что пришло мне в голову, это загородить Патрика собой.

Джон остановился, но лишь на мгновение. Затем он воткнул мне в грудь кинжал. Он делал это снова и снова. Потом вытер лезвие о собственную одежду и медленно удалился. Я лежала на полу рядом с бесчувственным юношей и смотрела вверх. Кровь друга, пропитавшая моё платье, смешивалась с моею собственной. Звуки жизни стихали, уменьшая боль и страдания. Я закрыла глаза, растворяясь в смерти. Бездонной, безжалостной, но дарующей незабываемую свободу. Разорвав путы чужого тела, я взмыла ввысь, навстречу яркому безграничному свету.

Солнце играло на крышах церквей и храмов. Переливалось, отражаясь в стеклянных окнах высотных зданий. Огромные строения проплывали мимо меня, словно миражи, восхищая величием и красотой архитектуры. Запахи пиццы смешивались с лёгким тёплым ветром, ласково шуршавшим в кронах деревьев. Оживлённые современные улицы будто вибрировали, впитывая в себя шум машин и гул людских голосов. Город дышал, как один большой организм, наполняя всё вокруг жизненной силой. Я чувствовала это каждой клеточкой тела, дыша с ним в едином ритме. Кусок голубого неба над моей головой поглощался белыми кудрявыми облаками причудливых форм. Они неслись вдаль, маня за собою. Яркий огромный мир окружал меня, заставляя вернуться в реальность, против воли, против желания. Я прикрыла веки, чтобы не видеть света – назойливого, ослепляющего, вынуждающего снова жить и испытывать боль. Она затаилась где-то глубоко в мозгу. Но, разросшись, проникла в сердце, сначала лишь слегка уколов, а затем разорвав его на части. Мысль о смерти Виталия навалилась тяжёлым грузом, не давая вздохнуть. Картина побоища в замке Хогартов стояла перед глазами, воскрешая в памяти всё до мельчайших деталей. Весь этот ужас вновь нахлынул и безжалостно окатил и накрыл меня с головой огромной волной горя. Оглушённая и раздавленная, я будто падала в бездну – бездонную, тёмную, без конца и без края. Крик вырвался из моей груди, брызнули слёзы. Тёплые, влажные, они текли по лицу, очищая меня, даруя свободу. Выплёскивались наружу, выталкивая боль и страдания. Я возвращалась к жизни.