– Это не я, это дельтапланом тебя приложило, – сообщила Аня.
Ну да, конечно. Придумала отговорку. Не она сама, а дельтаплан виноват. Вот есть у неё такая манера: если что сломает или испортит, так это «оно само». В её Вселенной обитают стулья, у которых подламываются ножки; жидкости, выливающиеся из ёмкостей; подгорающая еда на плите и так далее. Все они обладают собственным «разумом». Причем всегда – со странными наклонностями, оттого и хотят то пролиться, то сломаться, то сгореть. Но чтоб Аня призналась в этом – никогда! Вот и теперь. Дельтаплан меня ударил. Ну конечно!
– Ладно, что уж теперь, – примирительно сказала я. – Давай выбираться отсюда.
– Давай, конечно, а то ребята нас там заждались. Наверное, спасателей уже вызвали, – поспешно согласилась Аня. Чует кошка, чью мясу съела! Знает, что виновата, – неопытного человека в полет отпустила, да потом чуть не прибила. Но не признается, упёртое создание! С другой стороны… Я сама виновата. Не надо было без спарки лететь. Признаюсь.
– Ты прости, – сказала я подруге. – Глупо и опасно получилось.
– Главное, что обе живы, – улыбнулась она.
Мы отряхнулись от песка, сняли с себя одежду и тщательно выжали. Потом, чтобы мокрые комбинезоны не натягивать, остались в шортах и футболке. Конечно, во влажных, а куда деваться? И только теперь, глянув на подругу, я раскрыла рот в немом изумлении. Передо мной стояла, да, Аня Прошина. Только фигура у неё была мужская. На лице, несколько минут тому назад совершенно гладком, неожиданно стали отрастать, буквально на глазах, усы и бородка. Длинные волосы принялись сокращаться, и вот уже напротив не девушка, а миловидный парень, напоминающий Атоса из «Трёх мушкетёров».
– Господи, – произнесла я в ужасе.
3. Глава 3
Аня посмотрела на моё бледное перепуганное лицо и отшатнулась.
– Ты чего?! Словно призрака увидела.
– Ты… ты… – стала говорить я, не в силах продолжить.
– Да что со мной? – спросила подруга и кинулась к воде.
Через секунду её нечеловеческий вопль огласил окрестности и больно резанул мой слух. Я вскочила, кинулась к ней, оторвала от созерцания собственного отражения в воде и крепко прижала к себе. Стала гладить по влажным волосам. Аню колотила нервная дрожь. Её буквально трясло, но в моих объятиях она стала понемногу успокаиваться. Только продолжала беззвучно плакать. Поддавшись её эмоциям, я тоже начала ронять горькие слёзы. Так и стояли несколько минут, добавляя к озёрной пресной воде солёную.
– Что со мной случилось? – трясущимися губами спросила Аня.
– Превратилась в мужчину, кажется, – ответила я.
– А ты?
– Что я?
Подруга отодвинулась, в её глазах снова мелькнул кошмар:
– Ты тоже…
Я бросилась к озеру. Глянула на себя и закрыла в страхе глаза. Оттуда на меня смотрел мужчина лет примерно тридцати. С моими чертами лица, как если бы кто-то решил сделать из меня представителя сильной половины человечества. Загримировал как следует. Я, не открывая глаз, ощупала лицо. Боже… Быть этого не может! Бородка, усы, волосы до плеч. То есть вроде мои собственные, но жёстче. Чтобы окончательно убедиться, опустила руку и нащупала там… Стало нереально страшно!
– Как это могло случиться? – спросила меня Аня. Она чуточку быстрее меня пришла в себя и теперь осматривала собственное «новое» тело сверху вниз. Щупала, трогала, как будто оно было чужим, из музея восковых фигур, что ли.
– Я не знаю, – ответила ей. – Послушай, у тебя телефон с собой? Нам нужно вызвать помощь.
