Фон Де Морган стал думать, как бы ему теперь забрать этот камень с собой, ведь оказался он довольно большим, наверное, с мужскую голову. Нужно было поднять каплю и как-то привязать к себе – у рыцаря ещё осталось немного верёвки, а большая её часть была там, на спуске с высокой скалы. И вот граф, воткнув факел в расщелину между камнями, принялся поднимать алый камень. Тот оказался очень тяжел, но фон Де Морган решил во что бы то ни стало взять его с собой.
Пока он пытался оторвать от земли тяжкую ношу, вдруг услышал, как стал гудеть ветер по стенам пещеры. Тогда рыцарь понял: это и есть дыхание дракона. Он замер, боясь разбудить громадного зверя, но пока даже не видел его. Постоял некоторое время, ожидая, пока ветер стихнет, а потом снова принялся за каплю. Он почти поднял её, но неожиданно камень выскользнул из рук и упал обратно с глухим шумом. В тот же миг ветер возник снова, а потом резко усилился. Фон Де Моргану пришлось лечь на землю, чтобы его не снесло и не ударило о каменные стены.
Он снова затаился и принялся ждать, пока всё закончится. Ему стало понятно: дракон как-то связан с каплей своей окаменевшей крови. Если обращаться с ней грубо, то зверь непременно проснётся, и тогда всё будет кончено. Фон Де Морган потому, едва дыхание дракона стихло, снял с себя всю одежду, оставшись голым, в одних только сапогах, и, когда начал приподнимать камень, бросил под него своё одеяние, чтобы стало тихо.
Страшным напряжением всех сил, каждой мышцы своего тела рыцарь сумел обвязать камень верёвкой и начал медленно тащить в сторону – туда, откуда пришел. Это было очень трудно, только граф был невероятно упрямым человеком. Он тащил каплю, и едва начинался шум, как замирал, чтобы послушать: не просыпается ли дракон? Но чудовище продолжало спать и видеть свои сны, пока Фон Де Морган продолжал свой подвиг.
Он добрался до свисающей со скалы верёвки, привязал к её концу камень, затем забрался наверх и начал тащить. Тянул долго, трудно, обливаясь потом и раня кожу на теле об острые камни. Его собственная кровь стекала по мокрому телу, но рыцарь не обращал на это внимания – он повидал немало битв, участвовал во многих сражениях, и такие мелочи не могли его отвлечь от главного занятия. Он помнил, что бывало и намного хуже – его мощное тело хранило на себе множество шрамов, от маленьких, до больших, нанесенных тяжелыми мечами и секирами.
И вот, наконец, после нескольких часов, капля драконовой крови показалась снизу. Оставалось немногое: затащить её на вершину скалы, а затем пойти дальше, перебраться через реку, и скоро будет выход из пещеры. Но в тот самый миг, когда фон Де Морган протянул руки, чтобы ухватиться за камень, верёвка перетёрлась об острый край скалы и звонко лопнула. Капля ухнулась вниз. Там, глубоко, раздался грохот, какой бывает, когда на мелкие осколки разлетается стеклянная посуда. И в тот же час пещера огласилась изнутри страшным шумом, – то был словно внезапный ураган, начавшийся в глубине горы.
Это проснулся дракон. Он был разбужен тем, что капля его крови разлетелась на куски, и был страшно зол от этого. А самое жуткое было в том, что именно на эту каплю волшебник, заставший дракона уснуть, наложил заклятие. И единственным способом развеять чары как раз и было лишь одно – если разобьется алый камень. Фон Де Морган не знал этого – старики ему ничего не сказали. Теперь уже никто не скажет, знали они или нет, а может просто забыли.
