Он снова в джинсах и в извечной черной футболке. Правда, его одежда хоть и однотипная, но каждый раз явно свежая и с иголочки.
Я надела в дорогу голубой спортивный костюм. С утра сегодня прохладно.
Робко подхожу с рюкзаком на плече. Решаю быть вежливой.
- Доброе утро, Борис Аркадьевич.
Он почему-то закашливается в ответ.
- Бодрое утро! - гаркает. - Давай сюда рюкзак.
Как пушинку снимает его с меня. Другой рукой распахивает передо мной переднюю дверь. Мне садиться с ним рядом?!
- Спасибо… - бормочу.
Усаживаюсь вперед, что остается?
Таханов закидывает мой рюкзак в багажник, открывает дверь и опускается в водительское кресло. Попутно обдает меня терпким мужским запахом. Не потом, а скорее каким-то миксом его парфюма и уходовых средств. Не разбираюсь в нотках, но чувствуется что-то кедровое. Точно из леса вышел!
Объективности ради, не слишком он надушился. Аромат еле уловим. Но мне так и лезет в ноздри! А я еще носом веду. Против воли!
- Жаль, что выходные прошли? - Таханов заводит беседу.
Ну вот зачем? Включил бы лучше музыку.
- Да, есть немного, - и вру, и нет, - я хорошо отвлеклась. Спасибо вам. Отдохнула с комфортом.
- А есть от чего отвлекаться? - вместо дежурного "пожалуйста" уточняет мужчина. - Есть проблемы?
Спрашивает с каким-то вызовом. Как будто уже готов с ними всеми разобраться.
- Да нет, - хмурюсь.
- Так да или нет?
Усмехаюсь.
- Тяжело Лизе с вами, наверное.
Борис тоже хмыкает.
- Ну тебе виднее, жалуется на отца она кому? А вообще-то, в смысле?
Улыбаюсь.
- Умеете получить ответ.
- Твой так и не получил.
Иногда он так резко переходит на «ты». Выдыхаю.
- Я ответила.
- Что за долг на тебе?
Таращу глаза. Неужели Лизка?! Нет, она не могла.
- Я слышал разговор по пути на озеро.
А-а… Доверие к подруге спасено.
- Да ничего особенного… - морщусь. - Это внутри семьи. Никакие там банки или приставы не при чем.
- Кто же в семье трясет долги? Тем более с девушки-студентки?
Вздыхаю. Нет, Лизке точно не повезло. Ее папаша, если надо, залезет под кожу.
- Родители бы, может, не трясли… Но дяде я не дочь.
- И на что же он тебе занимал?
Это его «тебе» и уверенный тон выводят на откровенность. Сама собой отвечаю.
- На операцию бабушке.
- По другой линии?
Не понимаю.
- Что?
- Ну, - Таханов пускается в объяснения, - дядя по отцовской линии, например. Бабуля по материнской.
- Нет, они оба по материнской.
В машине повисает пауза. Как и любой нормальный человек, Борис недоумевает.
- Он дал тебе в долг на лечение собственной матери?
Тут я замолкаю. Что скажешь? Мы не настолько близки, чтоб я говорила про свои страхи.
- У тебя снова рот онемел?
Мне неловко. И от того, какая у меня семья, и потому что он мне тычет. У меня нет раздутой самооценки. Но разве я не заслужила каплю уважения?
- Нет, - включаю спокойный тон, - просто это личное. И… мы же не были на «ты».
Отвожу взгляд. Может быть, это нормально, что он говорит «ты» молоденькой подруге дочки. Но дело в том, что я его не воспринимаю как старика. Но и тыкать в ответ тоже не могу. Замкнутый круг.
- Хм, прошу прощения, - он вроде не злится, - сколько вы должны дяде? Я помогу.
А вот теперь я таращусь на него.
- С чего бы? - я и правда искренне удивлена. - Лиза мне предлагала помощь, я отказалась. Не хочу ее впутывать.
- Причем здесь моя дочь? - Таханов пожимает плечами. - Это мое личное желание.
- Тогда вообще не понимаю, - говорю растерянно.
Борис вдруг усмехается.
