Быстро спустившись со склона по свежим следам, оставленным пришельцем, и отъехав на машине, Семёнов набрал номер телефона.
– Сергей Владимирович, привет, извини, что в выходной… Очень надо. Машину досмотреть бы… На трассе между Артёмом и Тавайзой стоит. Куда поедет не знаю. Номер? Есть… Установить, кто за рулём, собственника. Очень надо… – Быстро затараторил Семёныч. – Сам проследить не могу. Спалюсь. Уровень ГБ… Я на повороте на Тавайзу пост видел… Спасибо, родной. Приходи завтра в зал. Удивлю.
Семёнов развернулся, проехал вперёд с километр и встал в кустах на свороте на грунтовку. Ждать пришлось чуть меньше, чем вчера. Машина проехала. Семёнов завёл свою, и потихоньку поехал в том же направлении.
Карате Семён Семёныч любил и считал, что понял его суть. Как и суть единоборств в принципе. Вроде бы как, это вполне естественно, если заниматься всю жизнь, но, как оказалось, не ко всем это понимание приходит. Чаще всего, не приходит это понимание к тем, кто зацикливался на одном стиле. Семёнов научился брать у своих соперников что-нибудь и для себя.
Семёнов давно понял, что, любимый им стиль каратэ Сётокан, это лишь база для развития детей. Она и была так задумана его основателем. И воспринимать эту школу, как военно-прикладную систему – нельзя и опасно. Это лишь, даже не ступень, а основа, фундамент, боевого искусства.
С таких «объяснялок» Семёнов начинал каждый спортивный год, если ему доводилось работать с группой.
Сейчас у него не было ни групп, ни «индивидуальных» тренировок. Последний год Семёнову дался нелегко, и это было заметно всем. А одними советами, без демонстрации техники, спортсмена не научишь. Сейчас он шёл в зал, улыбаясь заходящему солнцу, прячущему свои лучи за грядами сопок, и перламутру безоблачного неба.
Люди, которые с тобой общаются постоянно, не замечают в тебе даже резких перемен. Даже если ты сбреешь бороду, на тебя будут смотреть и думать, что же в тебе изменилось? В этом додзё некоторые его знали давно, и видели разным. Семёныч, и худел, и поправлялся, и набирал мышечную массу, и сбрасывал её. Поэтому никто на изменения внешнего вида Семёныча не отреагировал.
Спортсмены, да и люди в целом, замкнуты на самих себя, и обращают внимание на окружающих, только тогда, когда нарушено их личное пространство или самолюбие.
Главный тренер, по возрасту лет на двадцать моложе Семеныча, пожал ему руку, и, внимательно на него посмотрев, сказал:
– Неплохо выглядите, Семён. Как самочувствие?
Он тронул белый пояс Семёнова, концы которого непривычно низко свисали от узла, и хохотнул.
– Наконец-то и ваш «кимэ5» будет виден.
Это была их общая давняя шутка. Из-за комплекции Семёнова, пояс на нём сходился с трудом. За время службы он сильно раздобрел и в спортивный объём входил медленно, не особо к нему стремясь, правда. Но Семёнов над этим работал постоянно, и концы пояса с каждым годом всё удлинялись и удлинялись.
Это был зал, где Семёнов не тренировал, а тренировался.
Пройдя в угол к окошку, Семён стал по привычке разминаться, но тело разминки не требовало. Всё было максимально растянуто и разогрето. Поприседав на одной ноге, помахав ногами в разные стороны, Семёнов задержал ногу сбоку вверху, ступнёй на уровне головы и завёл её себе за спину.
– Семён, вы сейчас распугаете всех членов сборной. Сегодня же день спарринга… Вы где за лето набрались этой гадости? – Всё так же посмеиваясь, спросил Сергей Сергеевич.
