Крещение Пересвета.
В церкви. Священник крестит младенца троекратным погружением в купель: «Во имя Отца. Аминь! И Сына. Аминь! И Святаго Духа. Аминь!»
В церковь заглянул Володимир, и Александр молча кивнул ему головой. Таинство крещения продолжается, а Александр, осторожно передав младенца Ивану, направился к выходу.
Выйдя из церкви, он перекрестился и подошел к явно озабоченному Володимиру.
Александр: «Ну что кажешь? Схоронили литвина?..»
Володимир: «Даже собаки подошли, обнюхали и с воем, яко от нечистого эфиопа, разбежалися. Вопчем, все, что молонья не спалила, что осталося от его облачения, сожгли в кузне. А его смердящую тушку закопали на останках, тама, где прошлым летом побитую мором скотину хоронили».
Александр: «А что ты баял про его сумицу?»
Володимир: «Сумицу тоже сожгли. А в ней была вот ента грамота».
Показывает грамоту.
Александр: «Запечатанная была?»
Володимир: «Да! Но печать довелось срезать, егда толмачу показывали». Они присели на скамейку возле храма. Толмач сказывал, что эта грамота страшная из Орды в тайности к самому Ольгерду посылалася!..»
Александр: «А кем писана?»
Володимир: «Да ты подивись, и сам таки узришь».
Хочет передать грамоту, но Александр жестом показал: «Погоди…»
Александр: «Не стоит ее здеся казать!…»
Зазвонили колокола.
Из храма с крещеным младенцем выходит семья и гости.
Володимир и Александр встали, перекрестились, и колокола стихли.
Александр: «Грамоту повезем с обозом, дабы показать самому
митрополиту нашему Алексию. Он ныне с володычным
объездом у князя Стародубского пребываеть».
Они подходят к семье. Дядя (Александр) берет крещеного младенца на руки и спрашивает его мать Наталью: «Свершилось?!»
Наталья: «Олександром окрестили, аки батьку его крестного».
Александр поднимает малыша на руки и торжественно восклицает:
«Бум-м-м!» – казалось сам по себе одиноко ударил большой колокол. Все при этом переглянулись, не ведая, как понимать сие знамение. Александр загадочно посмотрел в небо, тихо улыбнулся и вернул младенца матери…
Александр: «Сам поведу обоз ко князю Стародубскому. У него гостит митрополит Алексий». Взглянул на вспыхнувшего радостью Ивана.
Да и Ваньшу с собой возьмем. Пущай сам владыке поведает, яко батьку его поганый литвин погубил…»
На озарившиеся было радостью глаза Ивана вдруг навалились тяжелые, мальчишеские слезы…
