– А если они не поверят?
– Отнеси им собаку, тогда они точно поверят тебе.
«Однако хорошо, что я отдал рыцарю пса, а не свою дочь», – подумал отец, когда беженец вернул ему мертвую собаку. Однако, как показывает печальный конец этого бродяги, надолго он с ними не задержался.
Второй день принес Теду больше хлопот. Он несколько раз натыкался на патрули, о которых рассказывал ночной гость. Со стражей Тед справлялся легко. Киренские стражи испытывали благоговейный трепет перед рыцарями. Стоило Теду заикнуться, что он странствующий рыцарь, и показать украшенный черненым серебром меч, как его учтиво пропускали, провожая подобострастными взглядами. Если бы Тед шел в другом направлении, стража доставила бы ему больше неприятностей, но он двигался по направлению к Киренам и не вызывал подозрений.
Его без затруднений пропустили и через городские ворота. Страж спросил его имя и род занятий, таможенный чиновник записал их в журнал, и Теда пустили в город, ни единым словом не намекнув, что обратно ему не выйти.
Вокруг него выросли бесконечные стены домов старого города. Наш старый город был тогда огромен и невероятно сложен. Тед битый час блуждал в хитросплетении городских улиц, пытаясь найти дорогу к цитадели. Еда у Теда закончилась еще с вечера, но разжиться новой оказалось нелегко. Лавок не было, найти рынок он не смог, хотя в тот день наш рынок вовсе не работал, потому что царь запретил торговлю и реквизировал провизию.
Тед без устали бродил по улицам, сначала стараясь держать направление по солнцу, положение которого в узких переулках угадывал по теням, поочередно следуя правилам левой и правой руки. С наступлением сумерек и без того немногочисленный люд окончательно попрятался по домам, и сложная задача поиска цитадели превратилась в очень сложную, но Тед продолжал двигаться, поворачивать, натыкаться на тупики, возвращаться и поворачивать в другую сторону.
С наступлением темноты город подвергся очередному нападению дракона. Земля дрогнула у Теда под ногами, когда дракон, ударившись могучей грудью в древнюю каменную кладку, разбил и опрокинул самую высокую башню внутреннего форта, окружавшего цитадель. На крыше башни стояло пять новых стрелометов, это, насколько я могу судить, был на тот момент сильнейший огневой рубеж Кирен. Разделавшись с ним, дракон сделал устрашающий круг над городом, пустил несколько случайных огненных струй вдоль улиц и скрылся во тьме. В такой истощающей манере чудовище терзало наш город уже неделю кряду.
Нападение происходило далеко от Теда. Он даже краем глаза не заметил самого дракона, обо всем происходящем ему рассказали высыпавшие на улицы жители. Люди выходили на улицу, высовывались из окон, а жители, смотревшие с крыш, точно ему указали место, куда ударил дракон, и Тед отправился туда.
Ближе к пострадавшим кварталам в улицы потянуло дымом, на пути стали встречаться погорельцы. Некоторые спокойные: хладнокровные стоики или полностью раздавленные несчастьем, те и другие тихими тенями брели куда-то подальше от пожаров. Прочие же не сохранили присутствие духа, они кого-то искали, звали, плакали, бежали, ломали в театральных жестах руки. Дракон улетел, но они еще не поняли этого и продолжали спасаться, стараясь одновременно с этим что-то решить или совершить. Ничего, кроме суеты, из этого не выходило.
Тед не мог им помочь и в молчаливом равнодушии проходил мимо. Людей становилось все больше, и дым сильнее застилал улицу. Тед увидел край пожарища. Горела целая улица: десятки домов уже выгорели до стен, не меньшее число продолжало гореть или заниматься. Очаги пожара не тушили. Пытались спасти от огня уцелевшие дома, поливая их водой. Отовсюду слышался женский и детский плач. Кругом Тед видел закопченные смуглые лица. Пот и слезы растворяли сажу и разукрашивали лица, отчего зрелище походило на фантасмагорию или какой-то странный, посвященный смерти карнавал. Самые страшные маски были лицами, разодранными до костей или разбитыми о мостовую, лицами, изведенными гримасами боли, скорби, кровью и ожогами. Достойно уважения, что и посреди чудовищного маскарада оставалось немало людей, которые пытались остановить огонь. Они действовали неорганизованно, стихийно, но разобщенные усилия не пропадали даром: огонь не распространялся.
