«Овлур знал мечту князя Гостомысла посадить всё своё войско на коней. Теперь Овлуру было с чем представить князю свою находку, – покосился он на Андрея. —
Даже если он и не княжеского рода, а имя ему просто пригрезилось в беспамятстве, человек он безусловно полезный и воин отменный. Он уже окончательно убедился, что Андрей был кузнецом в какой-нибудь далекой от Рима провинции, люди которой владели секретом производства Черной стали, называемой Харалук.»
Осталось только для очистки совести проверить Андрея на знание грамоты, но Овлур был уверен, что кузнец не может знать эту науку, тем более запрещенную для плебеев, латынь. Он и сам не владел латынью, но у него в сундуке хранилась грамота, содержание которой Овлур знал дословно.
– Прочти эту грамоту, – попросил Овлур, когда они с Андреем, теперь уже вполне уважаемым в селении человеком, сидели у него дома за чашкой душистого, заваренного на травах чая.
Андрей взял грамоту, вгляделся в её текст, и в голове у него вдруг что-то вспыхнуло.
– Податель сей грамоты Овлур, является полноправным гражданином Римской Империи, и исполняет обязанности войскового старшины Уруслан Сарая. Подпись – Гостомысл, – прочитал Андрей без запинки.
Глаза Овлура полезли на лоб.
«Выходит, он всё-таки ошибся насчет принадлежности Андрея к роду ремесленников. Но ему ещё не приходилось встречать грамотного, обученного борьбе и фехтованию знатного происхождения римлянина или даже князя, занимающегося на досуге кузнечным делом. И не просто кузнечным, а мастерски умеющим ковать секретную сталь. Как не приходилось видеть и виртуозно владеющего мечом и латынью кузнеца, – голова Овлура пошла кругом, он уже ни в чем не был уверен. – Кто их знает, этих богатых Римлян, чем они на досуге занимаются. В том, что Андрей был именно римлянином Овлур уже даже не сомневался. Сегодня, после Ворона, Андрей на скаку, с двумя саблями в руках, показал такой уровень подготовки, что Уруслану, родившемуся на коне, даже во сне не виделось. Устав ломать понапрасну голову, Овлур махнул рукой. – Будь что будет, – решил он. – Вернется память разберёмся. Если конечно он ее потерял, а не темнит.»
А память действительно потихоньку стала возвращаться к Андрею. И происходило это во сне. На утро он ясно помнил эти сны, и по началу даже испугался, приняв их за побочные последствия от удара головой о камень. Но постепенно он осознал, вспомнил всё, и ужаснулся: «Где он и какова его миссия? Надолго он застрял в этом чужом для него мире, и, что важно, как ему теперь вернуться?»
Андрей вспомнил, вернее осознал, что может легко понимать все языки, и разговаривать на них. Но он никак не мог прочитать надпись на Амулете. Этот язык, стал ему не подвластен.
«Вот попал, так попал, – думал Андрей. – Нужно срочно что-то придумывать, пока аборигены не взяли его в оборот.
Лапшу им какую-нибудь на уши повесить, откуда он здесь оказался.»
Как только его представят местному князю, его сразу же возьмут в разработку на предмет Римского или еще чьего – нибудь шпиона. Беда была в том, что Андрей никак не мог идентифицировать исторический период, в котором он сейчас находился. Здесь всё было не так, и с этим еще придется разобраться.
Разбираться Андрей начал с того что, ссылаясь на потерю памяти выведал у Овлура политическое устройство мира в который попал. Причём делать это приходилось очень осторожно, чтобы не вызвать подозрение в шпионаже и сборе сведений. Ему открылась совершенно невероятная картина, мир, где Русь являлась северной провинцией Рима, основанного на Босфоре несколько веков назад, правил которой престарелый уже, но мудрый князь Гостомысл, потомок древнего рода божественных царей, когда-то прибывших на Босфор с берегов далекого Нила – РА, имеющий кучу дочерей, но не имеющий прямого наследника. Таким образом, Гостомысл являлся прямым наследником Римского трона. Но только при условии, что если бы в Риме была монархия, а не, как теперь, республика.
