В штаб абверкоманды Павел перебрался уже на следующий день. Шефствовать над новичком начальник команды поручил своему ближайшему помощнику, гауптману Шустеру. В отличие от Баркеля гауптман совершенно свободно владел русским языком, чувствовалось, что к работе на Советский Союз его подготовили основательно. Это был типичный вестфалец, человек «красной земли», отличавшийся необыкновенным упрямством и крайней несдержанностью. Все, кому приходилось с ним сталкиваться, проявляли максимум осторожности и в словах, и в поступках. Если он кого наказывал, то непременно на полную катушку. Частенько заглядывал он и в гараж, и тогда, боясь не угодить ему, все принимались за работу с особым усердием. Так поступал и Хрусталев, избегая малейших осложнений.
Поскольку гауптмана побаивались не меньше, чем самого шефа, то его приближение к гаражу никогда не оставалось незамеченным. А приметить его, даже издали, было нетрудно. Шустер обладал высоким ростом, стройной, поджарой фигурой, продолговатым лицом с крупным, тяжелым подбородком. Из-под форменной, с высокой тульей фуражки выбивались густые пряди огненно-рыжих волос.
Павел прекрасно понимал, что больше всего интересовало гауптмана в гараже. Конечно же, люди, их благона-дежность. Изучал он их везде и не только наблюдая сo стороны. Подходил к машине или верстаку, заводил какой-либо чисто деловой разговор, а знать ему важно было одно – чем человек дышит. Так начал он принюхиваться и к новому слесарю.
– Ты кто, Соболь? – спросил гауптман со свойственной ему бесцеремонностью, остановившись у верстака.
– Так точно! – ответил Павел, откладывая в сторону тормозную колодку, с которой счищал ржавчину.
– Ну как, акклиматизировался? – ввернул он трудное словцо.
– Вроде бы, да.
– А ты давай не вроде, а наверняка. Климат у нас тут что надо. Это тебе не в Сибири. – Гауптман счел нужным напомнить, что ему известен жизненный путь Лугового – Соболя.
– В Сибири тоже хорошо, зря ею пугают. Климат там здоровый.
– Смотря для кого, – заметил Шустер, поежившись. – Тебе, коренному сибиряку, там было неплохо.
– Да разве я коренной, – возразил Павел, поняв, что эту неточность гауптман допустил не случайно. У опытного, профессионального разведчика такого не бывает.
– Как только там живут! Суровая зима, лютые морозы. Ну что там тебя прельщало?
– В Сибири столько соблазнов, господин гауптман. Из-за них-то моя жизнь, можно сказать, кувырком пошла.
– Кувырком, говоришь?
– Да, да. То есть вверх тормашками.
– Каким это образом? Из-за чего?
– Слишком увлекся охотой… На соболя… Потому господин шеф и предложил мне такую кличку. Вы сами видели когда-нибудь живого соболя? Или хотя бы мех с него? Натуральное золото.
– На соболя я не ходил, а белочек постреливал. Норки тоже здесь попадаются – и европейские, и американские.
– Давно здесь не охотились?
– Здесь? В этих лесах? Да ты что! – зачастил гаупт-ман, удивляясь неосведомленности новичка, – Ты что, не знаешь, что все окрестные леса буквально кишат русскими партизанами? – Он сделал паузу, чтобы вернуться к своей главной мысли. – Кстати, где ты там охотился? В каких местах?
