Подождав Лешу на улице, я спросила:
– Что дальше будешь делать?
Он с полминуты подумал, посвящать нас в детали или нет, но все-таки ответил:
– Костя только что прислал сообщение. Просил заехать. Сегодня же, а то с завтрашнего дня он на неделю в отпуск. Так что поехали.
– А можно? – недоверчиво поинтересовался Ботаник.
– Да я уже как-то привык к вам. Временами даже скучно становится без твоей умной рожи, – посмотрел Леша на него, – и твоей стервозности, – улыбнулся мне.
Сомнительный комплимент, но я лучше промолчу. Мало ли… еще запрет меня в изоляторе временного содержания вместе с Танькой.
Только к машине я шла, кажется, с глупой улыбкой на лице, потому что Ботаник снова не выдержал, хотя знал, что нарвется на грубость.
– Хэштег: сложные отношения.
– Что? – повернулась к нему, вынырнув из дурацкого состояния.
– Ну, у меня Инесса подсела на любовные романы. Находит их в сети и читает. Так там во многих хэштег такой для более удобного поиска.
– Н-да, это только мы, видимо, отстали от мира современной литературы.
– Зато если мне на пенсии станет скучно, я всегда могу описать наши приключения.
– Поехали уже, доктор Ватсон, – усмехнулась я.
Когда мы уже подъезжали к моргу, Ботаник наконец снова подал голос:
– Кажется, Константин Иванович не обрадуется. Может, надо было ему что-то от изжоги захватить?
Я посмотрела на этого остряка, припарковав машину, и спросила:
– Ты где так язвить научился?
Он в ответ пожал плечами и улыбнулся:
– У меня были лучшие учителя.
Если уж он говорил во множественном числе, то явно имел в виду не только меня. Скорее всего, и Лешу тоже. А может, и Константина Ивановича. Он от нас в остроумии не остает.
Я положила подбородок на руль и повернула голову в сторону припарковавшейся рядом машины. Все-таки я идиотка. Из-за такой глупости поссориться. Может, та брюнетка в его квартире уже приняла предложение? Не все же такие несговорчивые, как я.
– Ивонна Сигизмундовна, мы будем сидеть или пойдем? – спросил Ботаник, выходя из машины.
Леша уже тоже нетерпеливо прокручивал ключи на пальце, ожидая нас. Ну, не стоит заставлять ждать тогда. Я вышла и направилась к дверям. Все равно все не то, все не так. И от этого тошно. Очень тошно.
Костя привычно поднял голову, когда мы вошли в кабинет, и поморщился. Реально у человека изжога, судя по выражению лица.
– Ваша троица меня доконает, – обреченно выдохнул Клементьев.
Леша сразу перешел к делу:
– Что у тебя?
– Ваша Елена Гройсман рожала. У нее старый шрам на промежности, да и тазовые кости… Возможно, это их врожденное расположение, но я бы сказал, что все-таки роды были. Да и по рубцу можно сказать, что ее резали во время родов. Налицо эпизиотомия. Немного, там буквально пять стежков было наложено. Да и шов довольно старый. Но это могло быть два года назад, а могло – и десять.
Каждый из нас сейчас задумался. Двадцатилетняя девушка приезжает в наш город, без детей, только с амбициями. Быстро поднимается по карьерной лестнице, а потом ее настигает прошлое. Если она и рожала, то во сколько лет? Девятнадцать – это максимум.
– Леша… – протянула я.
– Не надо мне устраивать тут курсы повышения квалификации. Естественно, я отправлю запрос, – перебил он, словно прочитав мои мысли.
– Что-то еще? – спросил Ботаник у Кости, пока я не выдала в ответ что-нибудь, после чего Леша точно пресечет всю нашу самодеятельность.
Клементьев бросил на стол папку и сказал:
