– А какое может быть море, когда горят легкие планеты? – серьезно ответила подруга.
– Ну, например, Черное. Ну, горят легкие, тебе-то что? От этих лесов до нас сотни километров, пусть те, кто там живет, посуетятся. – Катя непонимающе пожала плечами, ее белесые бровные дуги, густо покрытые нещипаной растительностью, настойчиво поползли вверх. Она пополнила свою кружку и вопросительно взглянула на полную кружку подруги. Та сделала ей жест рукой и отрицательно покачала головой в знак того, что пока пить не хочет. Катя не стала особенно настаивать, прикинув, что три литра пива, гораздо лучше, чем полтора.
– Ох, Катюха! Не могу я допустить такое равнодушие по отношению к нашей Земле, когда ей так плохо. Ведь она меня породила, поэтому планета – считай, что она – мать. – объяснила Люба.
– Пока ты за свою Родину-мать разрываешься, мать, которая тебя действительно родила, чуть коньки не отбросила. Знаешь, как она мне названивала? На тебя жаловалась. Вот так-то, волонтер-любитель. – ухмыляясь, сказала Катя.
– Да, знаю я все. Но ничего поделать с собой не могу. Спасение леса представляется мне важной целью жизни, а все остальное – лишь способом ее достижения. Я может, до этого и не жила вовсе, а так – небо коптила. Теперь же у меня есть цель! Знаешь, как цель меняет весь мир вокруг?
– Да ладно. Лучше скажи, откуда взялась эта цель? Ты же не просто проснулась и решила стать пожарником? – смеялась Катя.
– Не пожарником, а пожарным, невежа. – поморщилась Люба. – Если честно, то как-то само пришло: сначала передачи новостей с крупнейшими лесными пожарами стали показывать, потом в банкомате, после того, как я выполнила операцию по карте, переспросили, нужен ли бумажный чек, поведав, что отказываясь от ненужных чеков, мы экономим гектары леса. Вместе с тем, мне приснился сон, в котором я шла по раскаленным углям и не чувствовала боли, я так гордилась собой, что могу вытворять такое, и смотрела по сторонам, есть ли кто-нибудь, с кем можно разделить радость от моих достижений. Но, вокруг были только угли, и я все шла и шла вперед. А когда раскаленная тропа закончилась я вышла к пещере. Она была доверху забита всевозможными дикими зверями, даже скорее фантастическими животными. Я почему-то заговорила с ними, спросив: «Зачем вы туда залезли?», а они человеческим голосом заголосили: «Он идет! Прячься! Скорее! Он уже близко!». Их глаза отразили вселенский ужас, когда они увидели кого-то позади меня. Я обернулась и увидела яркую вспышку света, похожую на взрыв или молнию, но она была бесшумна. Вдруг, я почувствовала, что мое сердце остановилось, и вся я будто окаменела. На этом я проснулась.
Люба внимательно посмотрела на Катю, взглядом, выражающим не то интерес, не то обеспокоенность. Она всем своим видом как бы спрашивала: не может ли Катя расшифровать этот сон. Увидев, что подруга, обычно спешащая с толкованиями любых сновидений, совпадений и случайностей, опрокидывает очередной бокал, и лишь понимающе кивает, Люба резюмировала:
– Я так поняла, что этот сон показывал лесной пожар. На это указывало все: раскаленные угли, напуганные животные, затем вспышка света и остановка сердца. Я почувствовала все то, что происходит с обитателями леса, когда он горит. Я была там, и я умерла в том лесу.
Энергично жестикулируя, она вглядывалась в глаза подруги, рассчитывая получить живой отклик ее сердца. Она действительно горела этой идеей недопущения уничтожения леса.
